Наташа снова украдкой взглянула на Сашку, опасаясь увидеть на его лице презрительную усмешку, но парень только сильно сморщил нос, потому что на нём опять повисла тяжелая солёная капля.
– Остановись, отдохни. Дай-ка, пот тебе вытру, – девушка извлекла из кармана куртки носовой платок, развернула его и приложила к веснушчатому лицу паренька.
– А ты знаешь, что я слышал? – негромко и серьёзно заговорил Сашка, когда перевёл дух. – Что? – заинтересовалась Наташа, снова гипнотизируя его своим карим взглядом.
– Дядь Мишу с пасеки знаешь?
– Ну?
– Так вот, у его жены племянница уехала в город, в институт. В медицинский, кажется, поступила…Училась, училась и – того! – заучилась. Кукуха поехала. В психушку попала. Вот так.
Наташин звонкий смех, казалось, распорол тугую тишину прозрачного и холодного таёжного воздуха. Прямо над их головами невидимо вспорхнула с ветки испуганная птица, да где-то поодаль снова с глухим, мягким стуком упала на толстую лиственную подстилку созревшая шишка.
– Сашка-а-а… Ну что за ерунда!
– Ничего не ерунда. Если не веришь, сама у дядь Миши спроси. – Сашка переступил с ноги на ногу, глядя на свою спутницу исподлобья.
– Да никто от учёбы с ума не сходит. Это наследственное. Просто проявляется у всех по-разному: у кого раньше, у кого позже.
– Всё-то ты знаешь. Умная слишком, – парень вынул из кармана бутылку с остатками воды и, открутив крышку, припал к ней пересохшими губами.
– Пока ещё не умная. Вот когда закончу университет, тогда стану умной… Ой, посмотри, что здесь! Гляди! – Наташа наклонилась над низким замшелым пеньком с небольшим круглым углублением посередине. В нём, словно в чашечке, лежали три кедровых орешка. Маленькие, размером с ноготь девичьего мизинца, серовато-коричневые древесные капельки, в которых под прочной скорлупкой прятались желтоватые, ароматные, маслянистые ядрышки.
– Не трожь! Это бурундук нычку сделал на зиму. Вернётся, а нет ничего! У него этих нычек дофига, конечно, по всему кедрачу, но всё равно, – деловито и немного сварливо объяснил Сашка.
– Да я и не думала трогать. Я только сфотаю, маме покажу. – Наташа полезла во внутренний карман куртки за телефоном.
– Ой, а тетя Таня, поди, никогда нычек не видела!… Ты, Натах, вроде всю жизнь в деревне живёшь и каждый год шишкуещь чуть не с первого класса, а как будто не местная. Мож, у тебя, правда, какие-то предки городские? Потому тебя так туда и тянет, в университеты эти.