– Теперь говори с ней. Снимай морок.
– Мам. Послушай… Это не папа там. То, что им притворилось, из нас бы через неделю души выпило в обмен на обман. Тяжело закрывать дверь надежде, вот оно в эту щель и проскользнуло. А совсем тяжело – прощаться навек, но если… если не сделать этого прямо сейчас, оно восстанет и тогда нам точно конец. Пожалуйста, мам. Ради нас. Не позволяй этой сущности осквернить папину память…
Руки женщины слабеют, вместо тяги душить обретая желание обнять. Сьена выпускает пленницу, и та тычется заплаканным лицом в плечо сына, шепча заветное: «Отпускаю». Перекрикивая вой и скрежет, седая ведунья поёт над огнём отходной заговор. С последним его словом в небо возносится ракета, о которой все успели забыть.
Семицветный букет расцветает в небе, отмечая полночь.
***
На второй неделе января морозы ослабили хватку, но Персефона решила задержаться в гостях, дабы сохранить достигнутый результат и отметить старый новый год, закрыв личный марафон зимних праздников. К тому же прямо на её глазах начала проясняться жуткая история, обещавшая открыть истинную причину убийственных холодов.
Хранитель атомных часов был прав: световой день не прибавлялся, хотя земная орбита осталась прежней: секунды пространственного-временного смещения стали тем разломом, в которую еженощно успевала пролезть незваная хтонь межмирья. Разлом становился дольше. Лес под Могилёвом оцепили волколачьими отрядами. Среди вещей Михася был найден дневник с расчётами и формулами запретных заклинаний.
– Зря я парня перед классом выставила да идею его в пух и прах разносить начала, – запоздало убивалась наставница. – Думала, это поможет ему шагнуть из прошлого в настоящее и жить дальше, ан нет…
– Михась ошибся или время и впрямь можно вернуть на новый круг?
Персефона спросила тихо, но наставница вздрогнула.
– Эту тему мы проходим лишь в контексте древних легенд и ошибочных теорий…
Кто бы подсказал, как теперь прибрать последствия ошибочного эксперимента.
Странная штука время: то тянется жвачкой скучных лекций, то несётся заполошной птицей, обгоняя самолёты и поезда, а сверишь стрелки – один и тот же час прошёл. Говорят, что самые искусные чародеи владеют тайной микросмещений, но даже им под силу выправить полёт лишь жалкой стайки прошедших мгновений, никак не более.