Поднялся якорь, надулся парус, и каравелла "Санта-Катарина", набирая скорость, помчалась в подсвеченный полоской закатного солнца Океан. «Да здравствует Португалия!», кричали моряки.
***
– Именем инквизиции, остановитесь! – закричал старший ночного патруля.
Его люди с нашитыми на рукавах крестами держали наготове оружие и настойчиво пытались осветить факелами лицо спешившегося перед ними всадника.
– Вперёд нельзя, въезд в Лиссабон закрыт, – предупредил патрульный.
Прошперу чёткими движениями поправил на себе шляпу и потянулся во внутренний карман камзола.
– Без глупостей! – прорычал стражник.
Путник медленно достал свёрнутую бумагу и протянул начальнику караула. Стражник быстро развернул и, читая, едва не выронил факел. Он дрожащим голосом спросил:
– Посланник самого Папы?
– Да, – строго ответил путник.
– Мы всего лишь делаем свою работу, – начал оправдываться стражник.
– Я вижу, – взбираясь на коня и хмурясь, проговорил Прошперу и посмотрел в даль.
На холме, за крепостной стеной и далее во многих кварталах города зажигались костры. Это были первые аутодафе в Португалии.
Прошперу давно не был на родине и поэтому сразу подметил значительные изменения на улочках города. Хотя, ночь этому не способствовала, но всё же, от опытного глаза разведчика мало что могло укрыться. В городе царило безумие, которое папский посланник неоднократно наблюдал в различных уголках света. Праздник по поводу прибытия богатого конвоя из Индии и Молуккских островов сменился опалой на так называемых "новых христиан", к которым относились евреи и немногочисленные мусульмане, сменившие веру и ставшие португальцами. Но им припомнили их происхождение. Говорили, что король сошёл с ума и больше не управляет. Никто ничего не понимал, потому что громили богатых и влиятельных, которые думали, что могут откупиться почти от всего, но нет, деньги и связи тут не помогали. Орудовала Инквизиция.