, но даже с учетом доплаты за трансфер и багаж билет оттуда оказался существенно дешевле.
За месяц до того нелегкая уже заносила меня в окрестности Амьена – тогда мы с группой иностранных студентов, возвращаясь из поездки в Амстердам и Брюссель, застряли поздно ночью где-то на просторах О-де-Франс. В это время у водителя нашего автобуса закончилась смена, и ему нужно было поспать полтора часа, которые мы провели на одинокой автозаправке au milieu de nulle part[4]. К сожалению, мое знакомство с бельгийской кухней ограничилось знаменитой картошкой фри и каким-то незначительным перекусом с утра, так что на подъезде к Амьену я страшно злилась на свою бестолковость: это же надо было не взять с собой в автобус ни одной бельгийской шоколадки! Есть хотелось так сильно, что я потратила в местном буфете невероятную сумму в двенадцать евро на крошечный несъедобный бургер (если бы эту кафешку оценивал Мишлен, он несомненно дал бы ей все три звезды – еще бы, готовят бургеры из такой хорошей резины![5]). В общем и целом, не видев ни воспетого Прустом Амьенского собора, ни музея Жюля Верна, я чувствовала, что ничего хорошего под Амьеном меня не ждет.
Трансфер в аэропорт Бове отходил от площади Порт-Майо. После дня прогулок по Парижу я вернулась в отель за своим багажом и спустилась в метро, а вернее, в подземную электричку RER. Там шел очередной ремонт, из-за чего я, сама не поняв как, проехала мимо нужной станции и оказалась на знаменитой площади Звезды. В обратную сторону поезда не ходили, единственный заменяющий автобус подъехал забитым вплотную, и я, подхватив весь свой багаж, бросилась бегом вдоль проспекта Великой армии (повезло, что туристов в этом месте было немного!).
Едва приехав в Париж, я почувствовала, как по всему городу мечется потревоженный дух барона Османа[6]. Перед будущей Олимпиадой на ремонт закрыли практически все: Эйфелеву башню решили перекрасить, Большой дворец стоял весь в лесах, к многострадальному Нотр-Даму было не подойти, а древнеегипетский Луксорский обелиск на площади Согласия, который до тех пор неплохо себя чувствовал лет тысячи так три, загородили со всех сторон параллелепипедом с надписью: «Министерство культуры». Площадь Порт-Майо не стала исключением: как раз к моему приезду там решили прорыть очередную ветку RER, и все пространство на поверхности превратилось в великолепный образец садово-паркового искусства первой четверти XXI века – запутанный лабиринт.