– Ты что творишь?!
Он был ошарашен этим. Я никак не ожидала, что буду способна поднять взрослого мужчину. По ощущениям в нем было около восьмидесяти килограммов, а я весила всего шестьдесят. Я неслась так быстро, что не заметила, что мы почти уже около моего дома. Резкий поворот вправо, дверь – и мы уже в подъезде. Я тяжело дышала. Я помогла Юзерфаусу встать на ноги. Он держался за стену. Я тоже опиралась на стену, чтобы без сил не свалиться на пол. Я так устала, но я была счастлива как никогда. Юзерфау поддерживал меня за локоть. Мы с трудом поднялись в квартиру. Я открыла дверь и прямо в одежде уселась на пол. Юзерфаус пересадил меня на кровать, а сам уселся на единственный стул напротив. Мы где-то с минуту сидели и просто молчали, пытаясь прийти в себя, пока он не прервал тишину.
– Откуда?
– А? – я не поняла, о чем он спрашивает меня.
– Откуда ты знаешь мою фамилию?
– Я расскажу… Сейчас. Отдышусь. – я все еще восстанавливала дыхание.
– Что ж… Ты и вправду отличаешься от того скота, который ходит по улицам. Ни один не поступил бы так, как ты. Они не ценят людей, они считают себя и других машинами. Мы ценим, и это отличает нас от скота. Мы способны думать и понимать. – он произносил это твердо и четко, словно он репетировал этот разговор.
– Не вини их. Они стали такими, но не хотели этого. Они сражались за другое. Не важно, за что, но точно не за это.
– Но они не сопротивляются, они даже не пытаются ничего поменять, а их насилуют и физически, и психологически каждый день. Часовой надругался над нашей памятью и нашим городом. Он переврал все, что только можно.
– И вы же тоже в этом участвовали. Вы командовали ополчением в дни революции, и именно вы подготовили план наступления. Мы все виноваты в том, что сейчас происходит.
– Да, но… но… – было видно, что он не хотел это признавать, у него не было оправданий, но он почему он вынужден тогда был это сделать. – Часовой держал в плену моего сына. Его освободили после революции… А откуда ты знаешь про план?
– Я участница революции. Я пряталась за дверью, когда вы с Часовым обсуждали план первой атаки. Я помню вашу фамилию, но не помню имени.
– Господи, какой идиот подпустил кого-то к двери… Пожалуй, это уже не так важно. Мое имя – Отто фон Юзерфаус. Я был главнокомандующим во времена революции. Я признаю, что виновен перед сотнями убитых по моим приказам людей. Я должен все исправить.