Ковач, прищурившись, уставился прямо перед собой.
– Оно верно, конечно… – начал он, – но все же, дружище Бела, мне кажется, дело немного сложнее. Потому как, с одной стороны, может, вы и правы, а с другой стороны, кто-то ведь должен решать, кому и когда на войну идти, то есть что я хочу сказать – нельзя обойтись без власти, кто-то должен страной управлять, правительство, или премьер-министр, или государь… И может наступить время, когда страну потребуется защищать. Это ведь тоже правда, как ни крути. Разве я неправ?
Дружище Бела подался вперед:
– Вы кто по роду занятий, господин Ковач?
– Как это – кто?
– Я просто спрашиваю.
– Ну столяр я.
– Значит, в руках у вас ремесло?
– Разумеется!
– И людям всегда будут нужны стулья, кровати, столы и прочая мебель, которую вы изготавливаете?
– Ну… вообще-то, да.
– А могут лишить вас вашего ремесла?
– Ну, это едва ли. Точнее, я так скажу: если работать на совесть, не жульничать, не обманывать – никогда не лишат!
– Вот видите! Тогда какое вам дело, кто ваш заказчик? Кто с кем хочет воевать? Куда бы ни повернулся мир, вы всегда останетесь столяром, в вас и вашей работе всегда будет нужда. Так это, господин Кирай, или не так?
– Вопрос не такой простой, – погладил макушку книжный агент. – Непростой потому, что человек все же любит родину, и вполне может получиться так, что ее интересы окажутся для него важнее.
– Вы шутите, господин Кирай! Разве могут быть интересы, которые стоили бы войны? Я человек необразованный и этого никогда не скрывал, но даже мне понятно, что нет никаких таких интересов, чтобы из-за них войну начинать!
– Позвольте мне перебить вас, – откашлявшись, заговорил фотограф, – я вашим терпением не злоупотреблю: а вот если, скажем, кто-нибудь стал бы утверждать – подчеркну, что я только предположительно говорю, сам я такого не утверждаю, – что вы неправы, что бы вы сделали?
Дружище Бела пожал плечами:
– Да наплевать. Пусть себе утверждает. Какое мне дело?
Кирай хотел было что-то сказать, но фотограф знаком остановил его и продолжил:
– А если, позвольте предположить, ваш собеседник утверждал бы не только это, а заявил бы, что только идиот может высказывать такие суждения? Что тогда?
Дружище Бела, недоумевая, уставился на фотографа.
– Только поймите, – добавил фотограф, – я не хочу, чтобы вы неверно истолковали мои слова. Это не я говорю. Я только предполагаю, что некий человек так обозвал бы вас. Что бы вы сделали?