– А помните, что за история со мной на прошлое Рождество приключилась? – спросил столяр. – Про женщину и про то, как меня не прокатили на автомобиле?
Хозяин поднял бутыль и взглянул на фотографа:
– Это стоит послушать, сударь.
– Как раз в тему нашего разговора, – добавил книжный агент.
Столяр подтянул стул поближе к столу:
– За день до сочельника был я у своей сестры, в квартале Векерле. Подарок крестнику своему отвозил. И на обратном пути решил заглянуть за какой-то надобностью к одному приятелю столяру на улице Барош. Иду по Большому бульвару и вижу, как в боковой улочке двое верзил к женщине пристают. Еще не стемнело, так что видно было, как они ее к стенке прижали и насильничают, бедняжка кричать хотела, но они ей зажали рот и юбку уже разодрали под короткой шубейкой. Я – туда, в чем дело, спрашиваю. Один из них отвечает, вали, мол, отсюда подобру-поздорову. Ну, я бросаюсь к ним, чтобы отбить у них несчастную. Они, понятно, меня лупцуют, но я спуску им не даю. «Хулиганы, – кричу, – я покажу вам, как к женщинам приставать». И колошмачу их что есть мочи. И тут возле тротуара тормозит шикарный автомобиль, откуда выпрыгивает еще один здоровяк – и цап, в машину меня, а за мной и ту женщину. «Да заткнись же ты, идиот», – вопит один из них, а другой так врезал мне по зубам, что я еле очухался.
– Каждому свой сортир достается, – вставил Кирай.
– Короче говоря, – продолжал Ковач, – доставили меня в участок, потому как дамочка была то ли карманницей, то ли домушницей, в общем, та еще птица, а эти здоровяки были сыщики из полиции, которые в том переулке ее и зацапали! «Какого дьявола вы не в свои дела встреваете, дурень вы этакий? – спрашивает меня потом детектив, тот, который мне по зубам врезал. – Вас не касается – вы и не суйтесь!» Вот ведь как. А меня-то учили – и в бойскаутах, и в церковной общине, везде, – что надо всегда приходить на помощь людям. И что ж это получается? Как я должен вести себя после этого?
– Очень просто, – сказал книжный агент. – Как в армии. Не спрашивают – молчи.
– Я согласен с тем, что говорил тут дружище Бела, – кивнул Ковач. – Против мира не попрешь, велят вылизать начисто пол, надо вылизать – и дело с концом. Рядовой – сошка мелкая. Ничего не видел, ничего не слышал. Вот такая у нашего брата должна быть заповедь. Ну а что мы при этом думаем, никого не касается, тут мы сами себе хозяева. Пусть хоть это нам остается. Разве не так?