Фотограф разгладил перед собой скатерть и, обводя указательным пальцем узоры, заговорил:
– А я все же так скажу, – и он вновь покраснел, как краснел всякий раз, вступая в разговор. – Скажу так: даже если вы в сотый раз с таким делом столкнетесь, надо и в сотый раз вмешаться! Это, если угодно, человеческий долг. И если мы уклонимся – то как же нам себя уважать?
– О-хо-хо, – вздохнул Кирай. – Отчаянный вы человек, однако.
Ковач повернулся к часовщику:
– А вы что на это скажете, господин Дюрица?
– Меня удивляет, – ответил Дюрица, – как это у вас от скуки скулы не сводит.
Кирай поднял стакан.
– Ну, конечно, конечно. Если бы мы разговаривали о девочках нежного возраста, господин часовых дел мастер не состроил бы такую кислую мину.
– Вы полагаете? – поднял на него глаза Дюрица.
– Полагаю, мой дорогой друг.
Дюрица повернулся к Ковачу и предостерегающе поднял указательный палец:
– Сторонитесь людей, которые называют вас дорогим другом. Это люди неискренние и двуличные.
– Да, я так полагаю, – повторил книжный агент. – И если у вас еще есть хоть капля совести, сию же минуту выбросьте эту гадость, которую вы держите в руках, иначе я вынужден буду покинуть вас.
За разговором Дюрица достал из нагрудного кармана мундштук и, дунув в него раз-другой, принялся не спеша вправлять в него сигарету. Мундштучок был невзрачный, изготовленный из картона и наконечника являвшего собой отрезок стержня птичьего пера, – подобного рода изделия продаются в табачной лавке за пару филлеров; в отличие от других мундштуков этот практичен: его можно выбросить после нескольких сигарет – еще до того, как провоняет бумажник или карман. Когда Дюрица продул свой мундштук, в помещении распространилась умопомрачительная табачная вонь. Мундштук был явно старый, хотя внимательный взгляд мог заметить на нем следы заботливой чистки.
– Вам и это не нравится? – сонно взглянул на Кирая Дюрица и, слегка подвернув, вставил сигарету в мундштук.
– Как это вообще возможно, чтобы человек с приличным заработком покупал подобную мерзость? Объясните мне наконец.
– Могу вам одно сказать: не нравится – отвернитесь. Какое вам дело до этого?
Он бросил на Кирая иронический взгляд и добавил:
– Так что вы хотели, любезный?
– Поступайте как знаете, – повернулся на стуле книжный агент и взял из хозяйской пачки сигарету «Дарлинг».