– С тобой невозможно говорить, Гройсман! – окончательно рассердился ребе. – Морочишь голову… Бери сидур[24], продолжим после молитвы!
В свои двадцать девять лет Лейб Гройсман был завидным женихом. Высокий, статный черноволосый красавец, никогда не был женат, да еще и состоятельный. К нему уже давно, а в последнее время все чаще и чаще, наведывался местный шодхен[25] реб Зуся. Явившись, всякий раз предлагал по несколько невест, на выбор. Расписывал их, расхваливал, как товар на базаре. Но Гройсман неизменно отговаривался. «Фира Мильман? – хмурил он лоб. – Такая рыжая, толстая? Она на тыкву похожа, боже упаси!» «Клара Ройзман? Что вы! Худая, бледная. Только глаза горят… Ей доктор нужен, а не жених». «Софа Шмурак? Видел я ее на базаре. Точнее, слышал. Кричала, как курица у шойхета![26]»
Не сумев заработать на женитьбе Гройсмана привычным способом, реб Зуся решил действовать иначе – через раввина. Попросил ребе поговорить с Лейбом, как-то вразумить несговорчивого жениха. Получив известие, что беседа состоялась, он пошел на очередной заход. Но выгодный жених вновь отказал. И даже попросил вообще больше не приходить.
– Хотите рюмку водки или стакан чаю, милости прошу! – сказал он реб Зусе. – А вот этих, я извиняюсь, глупостей – прекратите…
Но голод не тетка. Поэтому за несколько дней до Пурима реб Зуся явился опять. Напомнив, что «на чай» разрешили, без приглашения вошел в дом и без церемоний уселся за стол.
Лейб заварил чай, поставил на стол сахар и два стакана в подстаканниках. Достал из буфета тарелку с ументашами[27], но, подумав мгновение, убрал ее обратно. Затем сел за стол, с сочувствием посмотрел на непрошеного гостя и спросил:
– Вус эрцех?[28]
Реб Зуся неопределенно пожал плечами и осторожно сказал:
– Я помню, шо вы за это говорить не любите, но я имею для вас что-то особенное! – И тут же, опасаясь, что ему не дадут договорить, тоном конферансье объявил: – Циля из Волковинец!
Лейб с отсутствующим видом опустил сахар в чай.
– Ее отец держал мельницу в Деражне, – продолжал реб Зуся. – Вспоминаете?
– Нет… – ответил хозяин и нарочито громко стал перемешивать сахар в стакане.
– Шо вы дзинкаете? – разволновался реб Зуся. – Разобьете стакан, он денег стоит! Прекратите!
Лейб прекратил. Реб Зуся успокоился, прикрыл глаза и, раскачиваясь, запел: