Мальчик!
Бастард. Нежелательный наследник королевской четы Титовых, живущий в дачном доме с очень простой обстановкой. Он в прямом и переносном смысле явно высасывал из матери последние силы и соки. И это жутко взбесило! Будь он постарше, я бы с удовольствием дал ему хорошего отцовского ремня…
Ты ему не отец, мудила!
… Ремня, который висел в прихожей. Ремень моего папы, который всего один раз в жизни всыпал мне по первое число. Дал пиздюлей ох как за дело. Мы тогда с пацанами случайно спалили соседний заброшенный дом.
– Выметайся! – прошипела Полина, сильнее прижимая сынка Тита к груди.
Пацан повернул голову в мою сторону.
Боже! Он что, улыбнулся тебе беззубым ртом и потешно хрюкнул мелким носом?
Полина, увидев это, закрыла его лицо ладонью, поцеловала сына в темечко, и на ее глазах появились слезы!
Слезы от отчаяния, злобы, какой-то чудовищной безысходности…
Я не собирался оставлять ей выхода. Чистейшая правда, как бы жестоко это ни выглядело на тот щемящий болезненный момент.
Решение принято! Окончательно. Бесповоротно.
Стать для нее покорным слугой.
А чо сразу не рабом?
Рабом, если надо, блядь! Именно так. Сделаться невидимкой, что тихой поступью следует за ней и делает всё, чтобы облегчить ее тяжкое существование.
Я отчаянно хотел оживить бутон, который сам и обезводил. Я сделал шаг к ней. Один осторожный, но решительный шажок…
– Полина, выслушай. Это не просьба. Это мольба, – сглотнул я, силясь не расплакаться, как какая-то девчонка.
Что сбился? Отвлекся на пацана, который протянул к тебе пухлую ручонку? Нет, ты должен его ненавидеть. Он отпрыск Титова.
– Не надо! – Полина так истошно взвыла, что у меня свело скулы и я не моргал, потому как в глазах скопилась влага.
– Умоляю тебя, – шепнул ей. – Ты не простишь никогда. Я не прощу себя никогда, слышишь? Но, хочешь ты этого или нет, я буду рядом. Буду до скончания, блин, века, пока не сдохну. Это клятва!
Клятва пацана? Ну всё, забились.
– А теперь, Полина, ты оденешь своего пацана для прогулки. Дашь бутылку и как ее там… Соску, блин, – мне не верилось собственным словам, что на самом деле автоматически выплевывал на удивленную Полину мой болтливый рот.
Да, Поля офигела! Ее слезы высохли, а рот открылся в изумлении.
Бинго! Едем дальше… Не даем шанса одуматься.
– Не переживай, Астафьева, – зачем-то ляпнул ее фамилию с видом ужасно серьезного строгого чувака. – Не ссы, короче. Я умею обходиться с мелкими. Слово даю. Короче, мы будем гонять на коляске столько, сколько твой пацан выдержит. А выдержать он может – мама не горюй…