Заказ принесли через пять минут. Официант хотел было начать разливать коньяк, Мостовой жестом дал понять, что справится сам.
Наполнив бокалы, произнес: «за знакомство!»
– За знакомство, – проговорил я.
Выпили. Федор Николаевич закурил.
Вместе с запахом дыма я вдыхал то, чему даже название придумать было трудно. Одухотворение и ожидание чего-то чрезвычайно важного захватили настолько, что, не зная, о чем пойдет речь, я готов был ко всему.
Генерал же вел себя так, будто читал меня, как полчаса назад читал отрывки из романа. Выкурив сигарету, не спеша затушил ту в пепельнице. Пригубив коньяк, взял в руки чашку с кофе. Ощущение было такое, что не собирается ни о чем рассказывать, в кафе притащил меня для того, чтобы не сидеть и не пить в одиночку.
Помню, даже возникла мысль: «может он и не генерал вовсе?»
Мостовой тем временем, вынув из кармана мобильник, положил перед собой.
Я собрался было напомнить по поводу обещанной истории, как вдруг Федор Николаевич, глянув сквозь меня, произнес:
– Все началось с того, что однажды в моем кабинете зазвонил телефон. Я поднял трубку.
Генерал сделал паузу.
– И что? – спросил я
– В трубке прозвучали слова, которые я ждал пятнадцать лет.
Глава 1. Дела давно минувших дней
Москва, Петровка, 38. Московский уголовный розыск.
Кабинет капитанов особого отдела МУРа – Гладышева и Черкашина.
Звонок телефона заставил Гладышева вздрогнуть.
– Алло!
Сжавшиеся в нить губы, а также направленный в глаза Матвея взгляд означали: звонили сверху. Начальник отдела или сам генерал. При той суровости духа, что присутствовала в характере Антона, тот, почему-то, когда речь заходила о чем-то серьезном, всегда отвечал по уставу: «Так точно! Есть! Разрешите приступить?» Вот и сейчас левая рука, опершись на стол, представляла собой что-то вроде шлагбаума. Короткие, подобно выстрелам, слова: «Есть поставить в известность Черкашина. Есть выехать на место преступления».
Будто на дворе война, невыполнение приказа – означало расстрел.
– Где? Кого? – дождавшись, когда Гладышев положит трубку, задал вопрос Матвей, заведомо зная, что ответ получит не сразу.
Антону потребовались секунды, чтобы, осмыслив, произнести: «Мытника убили».
– Натана Захаровича?
– Его самого. Женщина шла и увидела лежащего на земле мужчину. Подошла, а тот мертвый.
– Надо же, знаменитого на всю Россию коллекционера завалили.