– Когда-нибудь, Джек, ты об этом пожалеешь!
Перед тем как постучать в дверь, мама бросает на нее долгий выразительный взгляд, который говорит «спрячь своего внутреннего чертенка поглубже, улыбнись и побудь нормальным ребенком». Она хмыкает, но все же натягивает на себя улыбку.
«Придется притворяться», решает она, а потом дверь открывается, и их глаза встречаются.
Она не видела ее почти одиннадцать лет, и все это время единственным напоминанием о ней служили подарки на ее день рождения и Рождество – небольшие милые безделушки, кажущиеся ей слишком детскими украшения, по непонятной ей причине, всегда в виде кувшинок разнообразных цветов и размеров, теплые вязаные свитера, каждый год разного цвета, которые она закидывала на верхнюю полку шкафа, никогда не надевала, но почему-то так и не решалась выкинуть.
Светло-голубая блузка с белой затейливой вышивкой, платок из мягкой льняной ткани с вышитыми на нем синими цветами и золотыми листьями и выбившиеся из-под него короткие седые пряди. Она практически не изменилась.
Они заходят в дом, мама быстро обнимает Клавдию и первой отстраняется, Джек льнет к ее ноге и тянется маленькими ручками к цветастому фартуку, Клавдия ловит их и целует по очереди, а потом подходит к ней.
Сначала она собирается держаться так же, как и планировала – немного холодно и отстраненно, но безукоризненно вежливо, но, когда бабушкины тонкие сухие руки аккуратно обнимают ее за талию, мягко придерживая ее, как в детстве, лед внутри нее тает. Она чувствует что-то такое, что, наверно, чувствуют люди, оказавшиеся после долгого путешествия дома.
Поэтому она решает на время забыть про свое намерение держаться отчужденно и с несвойственной ей нежностью обнимает Клавдию в ответ.
– Дети устали с дороги, милая. Отправим их спать и поговорим, – голос Клавдии резко меняется, и в нем появляются холодные нотки.
Хэвен удивленно поднимает голову. Последние полчаса они сидели в уютной гостиной с выкрашенными небесно-голубой краской дубовыми стенами, закутавшись в цветные вязаные пледы и убаюканные потрескиванием огня в камине. Хэвен пила чай с медом и чабрецом, уплетала, наверно, лучшее в ее жизни домашнее печенье с шоколадной крошкой и мало обращала внимания на разговоры мамы и бабушки и на изредка кидающегося в нее печеньем брата. Первые пару минут она слушала, как мама рассказывает про ее учебу, школьные проекты и занятия рисованием, а потом ей стало скучно, и она переключилась на свои мысли. Поэтому сейчас она усиленно пыталась вспомнить, что же произошло, и почему настроение бабушки так неожиданно изменилось.