– Что случилось, Алфа? – потирая сонные глаза, спросил дед. Он прожил в России много лет, но по-прежнему говорил по-русски с ощутимым армянским акцентом.
Это был невысокий коренастый мужчина средних лет. В его черных волосах уже появилась седина, а вокруг глаз залегли глубокие морщинки. Несмотря на добрую натуру, выражение лица его всегда казалось строгим, даже суровым, то ли из-за кустистых сросшихся на переносице бровей, то ли из-за густых усов, прикрывавших слегка выдающуюся нижнюю челюсть, то ли из-за всего вместе.
– Вот… Гевуш ребенка домой принес, говорит, что это его ребенок, – пожаловалась мама;
– Иааа! (арм. выражение возмущения) – соскочил с дивана дедушка, – какой еще рэбенок?
– Вот этот, – показала мама на мирно посапывающего в свежих пеленках Илюшку.
– Гевуууууууууш, – громовым голосом позвал дед, – ай, Гевуш!!! Кто это?
– Мой ребенок, – тем же ровным голосом ответил папа своему отцу.
– Какой еще твой ребенок?! Ты с ума сошел?
– Нет, почему с ума сошел? Ребенка принес домой.
– Где ты взял его, этого ребенка? Где его мать? Кто его мать?
– Да не знаю я, где его мать, – начал выходить из равновесия папа, – а ты перестань уже реветь! – повернулся он к всхлипывающей над своей глажкой маме: – Купил я его! Купил!
– Что?! – уставились на него в четыре удивленных глаза отец и жена.
– Купил я его, говорю! За пятьдесят рублей!
– Как купил? У кого купил?
– У парня знакомого. Он на Севере работает, в командировки уезжает часто, месяцами дома не бывает. Одна девчонка из пединститута родила ему этого ребенка, он уехал в командировку, вернулся, а ее и след простыл. Ребенок дома лежит один, орет, а ему снова уезжать. Вот он мне его и продал, за пятьдесят рублей. У нас Нателла тоже маленькая, пусть растет вместе с ней, жалко вам что ли?
– Вай, вай, вай, – закачал головой дед Акоп, – люди совсем с ума сошли, детей продают, – и снова уселся на диван.
– А ты что, не мог что ли сразу сказать, – выдохнула мама, – чуть до инфаркта меня не довел!!!
– Так я же сказал, что это мой ребенок, – довольно ухмыльнулся папа, – а ты реветь!
Шли дни, Илюшка жил у нас, ел мамино молоко, по-прежнему из бутылочки, поправлялся, ездил в моей коляске, рядом со мной, на прогулки. На вопросы соседей, откуда у нас взялся второй ребенок, мама предпочитала не отвечать, переводила разговор на другую тему. Илюшка быстро шел на поправку, его хилое тельце набиралось сил прямо на глазах: он быстро научился переворачиваться и даже сидеть.