А потом Илюшку забрали. Родные бабушка и дедушка узнали о существовании внука, который воспитывается в чужой семье, и взяли мальчика к себе. Больше мы об Илюшке не слышали.
Глава 6. Конфликт
На нашей площадке было четыре квартиры. Прямо напротив нас, в двадцать четвертой, жил татарский мужчина по имени Сафар. Серьезный, молчаливый и даже в каком-то смысле интеллигентный, по крайней мере, с виду: в отличие от многих соседей мужского пола, чей гардероб в основном состоял из потертых треников и вытянутых маек, Сафар носил рубашки, брюки со стрелками и видавшие виды, но начищенные до блеска туфли со шнурками.
Судя по всему, за внешним видом Сафара тщательно следила его жена, Фируза-апа. Это была маленькая кругленькая женщина, разговорчивая на людях и всегда молчаливая в присутствии мужа, на которого она смотрела с такой любовью и преданностью, как питомцы смотрят на своих хозяев. Она носила толстые хлопчатобумажные коричневые чулки, старомодные туфли на низком каблуке, прямые юбки до колен и стрижку «под горшок». И авоськи. С продуктами для любимого мужа. Детей у них не было.
Соседи поговаривали, что Фирузе нередко достается от мужа, когда он приходит домой навеселе, но никаких доказательств, типа фингалов под глазом или ссадин, на ней замечено не было, поэтому сплетни оставались сплетнями. Да и Сафара я пьяным не видела, пока однажды он не пожаловал к нам в гости, предварительно приняв на грудь.
Было мне тогда года два, может, три. Был тихий летний вечер. Я сидела на ковре со своими машинками, которые в те времена привлекали меня куда больше, чем куклы. Мама суетилась на кухне, готовила ужин. По комнате уже разливался невероятный аромат армянской долмы с виноградными листьями. Папа со своим младшим братом Ашотом шумно и эмоционально играли в нарды: с размаху кидали кости на стол, громко стучали шашками по доске, выкрикивая при этом какие-то непонятные слова, курили сигарету за сигаретой.
Ашот был на три года моложе папы и жил тогда с нами. Официально он приходился мне дядей, но в свои двадцать с небольшим считал себя слишком молодым для этой серьезной роли и предпочитал более неформальное обращение – просто Ашот. Это был невысокий парень спортивного телосложения, с густой шевелюрой из черных волос, карими глазами, хитринкой во взгляде и улыбке. В этом человеке удивительным образом уживались невероятное чувство юмора и крутой нрав. Обычно он смотрел на мир с легкой усмешкой, глаза его всегда улыбались, но стоило только случиться чему-то для него неприятному, как он моментально превращался в гордого кавказского воина. Лицо его становилось каменным, из глаз сыпались молнии. Для полноты образа не хватало только папахи и вороного коня.