Удивительно, но он рассмеялся, и от этого звука ее кровь закипела.
– Ты говоришь так, словно скорее проклянешь, чем поблагодаришь.
– Зачем ты привел меня сюда? – спросила она, переходя к делу. Было трудно в буквальном смысле находиться не на высоте, лежа на диване, но это не остановит ее от стремления взять ситуацию под контроль.
– Тебе нужно дать отдохнуть лодыжке, – заметил он, то ли случайно, то ли намеренно не слыша ее вопрос. – Оставайся здесь, я принесу лед.
– Я в порядке, – солгала она, дождавшись, пока он выйдет из комнаты, прежде чем подтянуть брюки. Она с облегчением увидела, что ее лодыжка выглядит нормально, без отека. Значит, растяжения связок или перелома не было. Но когда она перекинула ногу через край дивана и попробовала опереться на нее, нога сильно заболела.
Проклятие.
Она снова легла и посмотрела в окно, из которого открывался прекрасный вид на средиземноморский сад и сверкающий океан позади него. Это был идеальный день, солнечный и теплый, только она не чувствовала никакого удовольствия, лишь горечь и опасность. Ведь тайна, которую она скрывала десять лет, могла теперь быть раскрыта.
Последние десять лет она могла позволить себе роскошь притворства. Делать вид, что Энни не нужно знать о своем отце, что ей лучше без него.
Было гораздо легче принять эти чувства, когда Грасиано был отсутствующим абстрактным понятием, а не мужчиной из плоти и крови, находящимся в том же доме, что и она.
Учитывая то, что произошло между ними и чем все закончилось, она знала, что приняла единственно правильное решение в то время и сделала все необходимое, чтобы обеспечить Энни счастливую жизнь. Она всегда делала все возможное для дочери.
Но это не отменяло прав Грасиано. И не сняло с нее вины.
Он быстро вошел в комнату с льняным кухонным полотенцем в руке. Она ожидала, что он отдаст его ей, но вместо этого он подошел к дивану, встал на одно колено и провел рукой по поврежденной лодыжке.
– Выглядит неплохо, – хрипло сказал он.
– Но ощущается другое, – сказала она, гордо вздернув подбородок.
Его взгляд переместился на нее, а затем вернулся к ее лодыжке. Медленно он сжал лодыжку крепче и быстро осмотрел ее. Сердце Алисии грозило вырваться из груди от его прикосновений. Во рту у нее пересохло, говорить было почти невозможно.
– Перелома нет. Но ты должна отдохнуть.