Но этого не повторяется. На удивление.
Он больше не заговаривает, ни мечется, и вообще вновь лежит так же спокойно (мертвенно-спокойно), как и в машине. Однако, я начинаю замечать, что пепельная серость понемногу сходит с его лица. Конечно, не о каком румянце речи нет, и бледность, конечно же, все еще при нем.. но хотя бы эта мертвенная, по-настоящему трупецкая серость начинает немного отступать..
Интересно, это отвар так быстро подействовал?
Невольно задаюсь вопросом – ушел ли уже Габи, и пришел ли он в себя? Что они там делают? И будто бы мгновенным ответом (здравствуйте, мэм, любой каприз за ваши деньги – идите рассчитайтесь на кассу, мы пока упакуем) слышу стук во входную дверь.
Тут же скрипит диван и быстрые шаги Милли.
Дверь открывается.
– О, Носферату! – голос сестры – спасибо, Сандра!
Сандра.
– Да уж, а то вы его забыли.. – смущенный голос подруги – а он так перепугался, еле его словила, он даже покусал..
Смех Милли:
– Да, это он может. Ну же, мальчик, чего же ты.. ай!
Визг и приглушенный смех. Очевидно, кот все-таки вырвался. Ладно, зато теперь он хотя бы бегает по этому домику и мы точно знаем, где его искать. Лео и правда может расстроиться, если в какой-то момент судьба его любимого кота станет загадкой.
Дверь уже скрипит вновь – очевидно, Сандра уходит, занеся то, что хотела, но голос Милли:
– А что с тем парнем, Габи? Ему уже лучше?
Впервые радуюсь любопытству сестры, и сама замираю, боясь прослушать и слово:
– Все нормально – нарочито беззаботный голос Сандры – он пришел в себя, и мы его уже проводили. Он тут, через ограду живет.
– А почему он закричал?
– Не знаю – я почти вижу, как Сандра фальшиво дергает плечом – он же болен, Милз. Его пугает все на свете. Ну ладно, пойду, а то Инке еще помочь убраться надо, после отвара этого..
– Ну ладно..
Скрип двери, щелчок.
Шаги сестры, вновь скрип дивана.
И когда я уже решаю (глянув на часы), что ждать ее засыпания бесполезно – очевидно, она принципиально будет дожидаться меня хоть до самого утра – и встаю, собравшись выйти.. Лео вдруг медленно, со сдавленным стоном, открывает глаза.
Я замираю, глядя на него.
Опять сон с открытыми глазами?
Но теперь его взгляд более ясный. Он растерянно оглядывает комнату, после чего с трудом сосредотачивается на моей фигуре и беспомощно спрашивает: