– Хюма-хатун, почему вы тут стоите? Пойдемте за стол.
– Там нет для меня места.. – робко, едва слышно, сообщает Хюма.
Айше удивленно оглядывает стол:
– Как нет, если есть? Вон же. Пойдемте, сядете рядом со мной.
Девушка мягко, но требовательно, берет Хюму за руку и ведет к своему месту – одному из лучших, в самом центре.
Даже Явуз, который было уже почти ретировался, застывает, изумленно открыв рот:
– Это место для членов семьи султана.. это не по правилам!
Айше одаривает его самым презрительным из всех возможных взглядов, полным неподдельного отвращения к одному тому, что она вынуждена ему отвечать:
– Не знаю таких правил. Я сестра султана, могу я садить рядом с собой кого захочу?
– М-можете..
Впервые Лале наблюдает Явуза таким растерянным и испуганным.
– Ну и славно. Устраивайтесь, Хюма-хатун. Халиме-хатун – она одаривает любимицу султана холодным взглядом – подвиньтесь, пожалуйста, немного..
Та сверкает на нее ненавистью, но, не смея ничем перечить, лишь покорно выполняет просьбу…»
.. Лале открывает глаза и трет гудящий висок.
Почему он так болит?
Оглядевшись, понимает, что лежит на тех же плитах, рядом с Нурай. Очевидно, она потеряла сознание и разомкнула пальцы, а Явуз, конечно же (разве удивительно?) вместо того, чтобы схватить ее за ту руку, которой она вцепилась тогда в него – с великим удовольствием просто позволил ей грохнуться вниз, больно ударившись о плиты.
Однако, оглядевшись, его единственного она и не замечает. Вот Нурай сидит рядом, вытирая кровь с губы, рядом растерянный Кемаль.. Но Явуза нигде не видно.
– Где он? – спрашивает Лале.
Нурай вновь озабоченно вытирает кровь:
– Испугался твоего обморока, ушел. Кемаль, тебе нужно идти за ним – указывает она помощнику.
Собственно, удивительно, что он до сих пор так и не поступил. Очевидно, ему еще придется за это поплатиться.
На молодой человек, на вещее удивление Лале, вместо того, чтобы тут же опомнится и кинуться следом за своим господином – вдруг опускается рядом с Нурай, достает платок и осторожно помогает ей вытирать кровь с губ, после чего так же бережно вытирает руки, которые она успела испачкать в крови:
– Мне так жаль, госпожа.. Ненавижу себя, что позволил ему..
Нурай испуганно машет руками:
– Ну что ты, Кемаль, ты не мог. Он бы тебя убил!
И все же благодарно касается его ладони, накрывая ту руку, что держит платок. Лале замечает, что в их пересеченных взглядах что-то мелькает. Очень тонкое, едва уловимое.. Но такое красивое. И пророчащее им обоим большие беды..