Он отпрянул и выронил саблю, звонко клацнувшую о мрамор.
– Ты думаешь, это невозможно? Вот и она так думала. Но я тебе клянусь, капы-ага, ты посрамил их усилия лишить тебя мужественности.
– Ты кто? Чего ты хочешь?
– Я подруга Мейлиссы. Всё в порядке, я хочу тебе помочь.
– Кто еще об этом знает? – спросил он.
– Проще простого сплавить нас обеих в Босфор под покровом ночи – и дело с концом. Ты же об этом сейчас подумал, так? Вот поэтому-то мы и рассказали еще одной. Но имени ее ты в жизни не узнаешь.
Он вложил кылыч в ножны.
– И чем ты мне можешь помочь?
– Помочь я хочу Мейлиссе, но это и тебе пойдет на пользу. Или, может, тебе от меня помощи и не нужно вовсе? Женишься на ней, будете вместе растить детей…
– Хорош глумиться! – с новой решимостью подступился он к ней.
– …а однажды ночью заявится в ваши хоромы султан с двумя мешками. Один – для моей подруги Мейлиссы, чтобы утопить ее в Босфоре. А в другой мешок соберут ошметки того, что останется от бывшего капы-аги после того, как палач раскромсает его в крошево.
– Что ты предлагаешь?
– Могу устранить твою проблему.
– Как?
– Не твоя забота. Но взамен ты кое-что для меня сделаешь.
Ему хотелось убить ее на месте, но он понимал, что тогда ему точно несдобровать.
– Лады́, – сказал он наконец. – Чего хочешь? Повышения? Нарядов? Денег?
– Не слишком ли дешево ты оцениваешь свою жизнь?
Солнце садилось, и минареты из розовых сделались кроваво-багровыми.
– Ну так чего же тебе нужно-то?
– Чтобы ты подложил меня в постель к султану.
– Этого я не могу. Немыслимо!
– А ты замысли и устрой. Иначе султан однажды точно прознает о твоем вероломстве, вздернет на крюк и оставит вялиться на солнце. Слыхал о такой казни?
– Султан не спит ни с кем, кроме Гюльбахар. Исполнить твою просьбу не в моей власти.
Улыбка на ее лице вмиг погасла.
– Ну тогда приятной смерти! Они тебе это удовольствие растянут.
И она ушла.
Тени расползались по саду, и капы-ага в леденящем душу ужасе взирал на подступающий мрак.