– Одним больше теплее, чем одним меньше. – сказал он. – Вот бы мы за головы схватились, не досчитавшись человечка!..
В соседней палате Юрий Штоль лежал на кровати. Его совсем не заботило то что он на совесть обездвижен ремнями, которые, казалось, всё туже сжимают тело и конечности. Этот коротко стриженый темноволосый парень был наделён волчьим взглядом. На его выступающей скуле засох, как клякса, кровоподтёк. Рана жутко кусалась. Он пытался отвлечься от этого, самозабвенно травил анекдоты с улыбкой на лице вопреки своему плачевному положению.
Создавалось впечатление, что он на ходу придумывает остроты. От неуёмного хохота пациентов их тёмные одежды промокли, и сами бедолаги, жадно хватая воздух, чуть ли не задыхались от подлетевшего настроения, будто бы Юрий хотел прикончить их своим безграничным оптимизмом. Они прыгали на месте как обезьяны, кувыркались как дети через голову на полу, на постелях, и выпрашивали выступления на бис. Проходящие мимо этой шумной палаты санитары с трудом подавляли улыбки и иногда составляли пациентам компанию.
Юрий уж давно примирился со своим положением нелюбимого пациента и делал ставку на положительные моменты своего существования. Их было мало, но они заслуживали внимания.
Его сносно кормили дважды в день и немного в полдник. Доктора, зевая, выслушивали парня с умными лицами, но равнодушными глазами. На плантациях, куда его выводили гулять под присмотром, можно было подышать полной грудью. В День рождения нехотя дарили скромный подарок вроде плиточной шоколадки или статуэтки старинных богов. На вечер ему предоставлялся выбор: почитать перед отбоем нечто лёгкое, посмотреть голографическую запись документального видео о некогда буйной красоте природы Земли, или сыграть с пациентами в настольные игры. Зачастую Юрий делал выбор в самый последний момент и старался разнообразить свою жизнь.
Но, потаённо улыбаясь и предчувствия нечто нарастающее, он понимал – весь этот спектакль скоро закруглиться. Час, что изменит всё, близится.
Как долго он является пленником психлечебницы Юрий не знал. Он давно потерял счёт времени, но ясно помнил, что однажды случилось кое-что странное. Тогда всё только начиналось, и перед тем как отключиться из-за седативных препаратов, введённых в его кровь за буйное поведение, в последний момент парень увидел застывшую багровую надпись каллиграфическим почерком: