– Еще квартира в центре, – напоминаю я. Знаю, к чему она клонит, но менять решения не буду. Левицкому нечего делать в нашей жизни. Каким бы влиятельным он ни был.
– Маленькая.
– Почти сто метров.
– А дом в Стокгольме был двести пятьдесят со штатом личной прислуги. Я тебя люблю, моя Ди. Но твой альтруизм сведет меня в могилу. Вы платите громадную аренду, и даже ваши новые клиенты никогда этого не покроют.
– Найдем других инвесторов.
– Ты просто не знаешь, что предлагает Левицкий.
– И не хочу знать. Вот правда. Он в любом случае сделает так, чтобы было выгодно ему.
– Естественно. Он вкладывает бабки и хочет, чтобы они окупились. Думаешь, другие инвесторы будут работать иначе? Диана, мне кажется ты просто трусишь…
– Перед кем? – замираю. Я ей не говорила. Неужели Виталий?
– Перед трудностями. Сейчас штат клиники от силы человек десять. Занят только первый этаж. А если подключить «ГеоФарм», то можно сделать целую сеть.
– Я никогда не боялась трудностей. Но просто… Принимать пациентов я тогда успевать не буду. – Мне нужно за что-то зацепится. Хоть за что-нибудь, боже. Если Таня решила что-то, будет стоять на своем до конца.
– Сможешь, если все организуешь правильно. Мне кажется, этот Левицкий тебе в этом поможет. Судя по тому, что я о нем слышала, с внутренней организацией и тайм-менеджментом у него все в полном порядке.
– Таня, он… Он нечист на руку. Мы были знакомы. И он подставил своих друзей, после чего его выперли из предвыборной компании друга. Самсонова Никиты.
– А, да, слышала эту историю. И заметь вот что. Его выперли, он остался с ни с чем и снова поднялся. Этот человек знает короткие пути к успеху.
– Грязные пути. Это не то, чего хочет Виталий. Он хочет нести людям добро. Счастье.
– За любое добро нужно платить. В любом случае, с Виталей я поговорила.
– Что?
– Вы будете заказывать?
– Мне чай, а этой онемевшей красавице бокал вина. Ей нужно расслабиться, – отсылает она официанта и берет меня за дрожащие руки. Все было так хорошо. Еще с утра было так хорошо. – Диан, расслабься. Я буду рядом. Поверь мне, свое никому не отдам. Тем более деньги. Тем более какому-то Левицкому. Я тебе обещаю, все будет хорошо Ты сама его послушай, он дельные вещи говорит.
Говорит? Послушай?
– В смысле? Когда я должна его слушать?
– Сейчас. Вон они с Виталиком. Выдернул его из лаборатории. Иначе бы сидел там до посинения. Виталик! Мы здесь! – машет она, пока я смотрю в пространство, чувствуя, как оно сужается до взгляда на затылке. И кто сказал, что нужно умереть, чтобы попасть в ад. Порой за грех ад настигает тебя и в жизни. Мой личный ад за моей спиной. И я кожей ощущаю, как плавится в котле каждая клеточка.