Можно было, конечно, до бесконечности брести вдоль берега. Но это – все равно, что вечно балансировать между стоицизмом и эпикурейством, не отдавая предпочтения ни одному из философских направлений. К тому же, путь вдоль берега не принес бы ничего кроме нескольких мелких рыбешек. Да и их бы белоручке-философу не удалось выловить голыми руками.
Метафизий, по своему обыкновению, решил взглянуть на ситуацию философски и найти в ней положительные моменты. Ведь положительное – лучше отрицательного.
«Главное, что я, во-первых, жив и, во-вторых, невредим, – сказал он себе. – В-третьих, не менее важно и то, что, я не просто жив и невредим, но еще и свободен. А, в-четвертых, я нахожусь вдали от всех рабовладельческих государств. Ведь нереиды, кажется, вынесли меня в дикое место, известное на картах, как Дремучие Дебри. А уж здесь-то точно нет никого из моих врагов. И это – пятое положительное обстоятельство. Впрочем, друзей здесь нет тоже, – вздохнул философ. – Самое ужасное, что здесь вообще никого нет! – воскликнул он, утратив на миг контроль над эмоциями. Но тотчас же одернул себя: – Не надо о грустном. Я ведь решил сконцентрироваться на хорошем. А вот, кстати, и оно! Из лесной чащи выходят люди, а с ними – и шестой повод для радости».
Впрочем, радость Метафизия вмиг улетучилась, когда выскочившая из колючих еловых зарослей толпа дикарей в набедренных повязках из звериных шкур молниеносно добежала до берега. Подбежавшие без предупреждения набросились на философа, за несколько секунд связали ему руки и потащили куда-то вглубь леса, подгоняя ругательствами и пинками.
«Ну, вот я уже и не свободен, – мысленно отметил Метафизий и поспешил поправиться: – Зато все еще жив и… кажется, почти невредим. Надо только определить, что за племя захватило меня в плен. Если одно из обычных варварских племен, то это – не большая трагедия. Как-нибудь выпутаюсь. Главное, не попасть в руки непорочных».
При последней мысли он содрогнулся.