Солнце яркими лучами залило пестрящую разноцветной листвой округу, от утреннего ненастья не осталось и следа, когда два внедорожника неспешно подъехали к кафе возле заправки, второму по значимости заведению этого городка.
Девушка лет двадцати принесла меню и кофе.
– Как открытие? Надеюсь, место нашли?
Риччи приветливо улыбнулся.
– Да, но пока ещё никого не видели, олени, наверное, уже на чьём-нибудь бэкярде греют бока.
– Пока не видела, обычно они все тут тусуются, голов тридцать, житья от них нет, все цветы у мамы на клумбе сожрали.
Алекс не стал рассматривать меню и заказал омлет, пару сосисок и панкейки. Оставив Майка и Риччи обдумывать заказ, девушка ретировалась за стойку, сунув по ходу листок с заказом в окно кухни.
За соседним столиком сидел мужчина.
– Очень советую панкейки, Лана, мать Джейн готовит их просто волшебно.
Майки скривился, «ньюйоркович» до мозга костей, он не любил разговаривать с незнакомцами.
– На самом деле здесь так много белохвостых? – отозвался Ричи.
Мужчина улыбнулся.
– Много тут, у жилья. В лесу я никого не видел. Меня шаман «проклял». Сколько в лес не хожу, сколько в засаде не сижу, ни одного самца не видел.
– Я походу, тоже проклят, – усмехнулся Алекс, – третий раз на охоту выбрался, тоже никого не видел. Прошу прощения, мне надо отлучиться. Пока сеть натягивал во что-то вляпался. Кажется, влажная салфетка не помогла, надо руки сполоснуть.
Едва Алекс хлопнул дверью туалета, Майк словно с цепи сорвался.
– Что, реально? Ты его с собой в третий раз взял после двух пустых?
– Взял, он хоть и новичок, но в лесу, как у себя дома. Ты сегодня вчерашнюю локацию по навигатору не нашёл, а он на глазок указал, ночью, в темноте. Он тебе фонарём на маркеры указал. Да и в лесу он всегда по-своему идёт, у меня впечатление, что метки он для нас вешает.
– Я и сам могу их повесить, мне для этого никто не нужен! А если зверя не будет, то пусть твой «Емпти» оплатит мотель, хоть какая-то польза будет.
– Он не «Емпти», просто дух в вашем парне медвежий, вот его олень за версту и обходит, – пробурчал странного вида старик в углу зала. Его опухшее лицо, испещренное морщинами, явно свидетельствовало о пристрастии к алкоголю. Старик поднял увешанную браслетами и амулетами руку вверху и театрально произнёс:
– За сотню баксов я на него «шторы повешу».