нравится этот художник?
Ложь. Это ей он очень нравился. Она просто обожала его картины…
Я скинула Аньке домашку, с трудом отвязавшись от её «мимимишных» историй о сегодняшнем свидании с Антоном, и остаток вечера потратила на сборы. Поездка обещала растянуться минимум на два дня, значит, мне нужно было разузнать всё об Иринске и предстоящей дороге, чтобы избежать возможных рисков.
Интересно, я дотащу эту аптечку, если возьму её? Может, на всякий случай ещё и спальный мешок взять?
Завтра наступило слишком быстро. В течение всего дна оно кололо меня нервными иголками, напоминая о том, что я. Скоро. Куда-то. Поеду. Я!
– Милая, ты правда собираешься на эту экскурсию? – осторожно уточнила Маша, когда я, вся взвинченная, вернулась домой со школы. – На тебе лица нет, может, никуда не поедешь?
– Надо, – буркнула я, рассеянно водя вилкой по тарелке. – Ты папе уже сказала?
Она покраснела.
– Он отвезёт тебя на место сбора. Ты же не любишь такси.
Вилка, выпав из ладони, звякнула о тарелку.
– Правда?!
Она покраснела ещё гуще.
– Ну, я сказала ему, что тебе не нравится ездить в чужих машинах. И что ты нервничаешь из-за этой поездки.
– Понятно. – Я встала из-за стола: от меня сбежали остатки аппетита. – Спасибо, но не стоило дёргать его с работы.
– Ангелина, он…
– Серьёзно, не стоило. – Я ушла в свою комнату, оставив Машу в растерянности стоять посреди кухни.
Она не соврала, папа действительно вернулся домой этим вечером, чтобы подвезти меня до школы. Он выглядел так же, как и всегда, то есть очень устало, но в его глазах появилось новое чувство: они светились от радости, источник которой изо всех сил старался поддерживать уют и какое-то подобие семейных отношений в этом доме.
Я пыталась запихнуть в рюкзак дополнительную пару тёплых носков, когда внезапно услышала, как Маша ясно и чётко, как если бы она стояла прямо рядом со мной, сказала:
– Тебе нужно чаще появляться дома. Ангелине тебя не хватает.
– Я возьму отпуск после следующей командировки, я же тебе говорил. Сейчас на работе завал…
– У тебя всегда завал! – в её голосе появились жесткие нотки – не знала, что Маша может так говорить. – Я понимаю, почему Ангелина избегает тебя, она ребёнком пережила потерю и ещё учится с ней справляться. Но ты-то взрослый человек! Почему так себя ведёшь?
– Мы же уже об этом говорили, – устало сказал он. – Ей