Куда хуже, когда людям становится глубоко плевать друг на друга, а они продолжают жить вместе. По привычке, как соседи. Это случай родителей Ники. Она сама рассказала нам об этом в туалете на прошлой школьной дискотеке, едва отдышавшись от очередного приступа рвоты. А ведь мы предупреждали, что мешать вермут с водкой – так себе идея. И хватит стрелять в меня укоризненными взглядами. Погоня за дешевым алкоголем перед тусовкой объединяет даже таких заядлых врагов, как мы.
«Ты скоро?» – от мамы. Елозить носом по сенсорному экрану в попытке ответить на сообщение не было никакого желания. К тому же я почти добралась до дома. Но звоночек тревожный: мама ни за что не стала бы дергать меня просто так. А значит, дело дрянь: у папы снова случилась паническая атака.
Мне кажется, что этот недуг свойственен умникам, к коим я со спокойной душой могу причислить своего папу. Человеческий организм не приспособлен к взаимодействию с мегамозгом, вот и противится его наличию в теле. А как еще объяснить тот факт, что большинство известных гениев были душевнобольными? Прав был Грибоедов. От ума одно только горе.
Дебют папиной паники пришелся на мое рождение: он так сильно боялся мне навредить, что чуть не лишился рассудка, когда взял меня на руки. Так самый счастливый момент в его жизни (скромности во мне хоть отбавляй) стал одновременно и самым печальным. Папу накрыл всепоглощающий страх, но уже не за мою жизнь, а за свою собственную. Его сердце, ухнув в пятки, стало отбивать ритм так сильно, что по всему телу вздулись вены. Рубашка насквозь промокла от пота. В глазах потемнело, стало трудно дышать. Мне сложно представить, каково ощущать все это в совокупности. Одно могу сказать точно: во время приступов на папу без слез не взглянешь.
Но есть и ложка меда в нашей дегтярной бочке – мама нашла способ борьбы с паническими атаками. Пусть и моими руками.
– В этот раз хуже. – Мама шмыгнула носом и закрыла за мной входную дверь.
Я скинула тяжелые ботинки и побежала в свою комнату, старательно игнорируя папины стоны. Нужно было сосредоточиться. Карандашный набросок самого счастливого папиного дня всегда требовал особой концентрации.
День этот, кстати, каждый из нас запомнил по-своему, но до таких мелочей, что невольно поверилось в аномальную зону вокруг скалы Лягушка (я не издеваюсь, она правда так называется). На вершине этой скалы мы провели свой лучший день. По папиной версии. По пути нам пришлось соблюсти кучу идиотских обрядов: потрогать валуны, и без того затертые ладошками неравнодушных туристов; занырнуть в ледяную реку Айичку; предкам помолиться… Куда ж без них. Спасибо, мама.