Папу, кстати, все это бесило не меньше, чем меня. Но ровно до тех пор, пока мы не уселись на вершину скалы. В этот момент в нем что-то изменилось. Папа не просто созерцал (да, видок оттуда открывался что надо). Он словил дзен. Красноречием папа не отличался, и на мамин вопрос о том, что он почувствовал, сухо пробурчал что-то типа «как будто сквозь меня прошел мощный энергетический поток». Смех смехом, а каждый раз, когда папа вспоминал об этом, он будто светился изнутри, ей-богу.
Чего не скажешь обо мне. Всю дорогу и туда, и обратно я мандражировала, как никогда в жизни. Видимой причины для тревоги не было. Но от этого места меня трясло. А когда сильно чего-то боишься, обостряются все чувства. Так вот, даже при наличии обостренного слуха я не слышала ровным счетом ничего во время нашего подъема на вершину по крутой лесной тропе. Ни треска деревьев, ни щебетанья птиц, ни звука наших шагов. Я даже решила проверить, не оглохла ли: достала мобильник и попыталась включить диктофон. Не вышло. Сумасшедший гаджет наотрез отказался выполнять команды. Благоразумие вернулось к нему, лишь когда мы спустились обратно к поселку Весточка.
Готова поспорить, что в походе мама чувствовала себя ненамного лучше, чем я. Но она никогда в этом не признается. Еще бы. Это ж айнская святыня. И таким, как мы, здесь, наоборот, должно было быть хорошо. А у мамы, несмотря на ее богатую родословную, всю жизнь с этой скалой не ладилось. Когда она впервые попыталась подняться на Лягушку, подвернула ногу. Во второй раз покорению скалы помешала гроза (хотя погода везде, кроме этого злосчастного места, была прекрасная). В третий раз на полпути к Лягушке сломался автобус, и мама сумела добраться до подножия только затемно. В конце концов мама решила отложить обреченные на провал попытки. Ровно до нашего лучшего дня. Собственно, поэтому она и настаивала на соблюдении всех обрядов: боялась, что предки в любой момент опять развернут ее и не дадут добраться до вершины.
Но сейчас речь не о нашем с мамой восприятии, а о папином. Или, как говорится, клиент всегда прав. Поэтому на листе бумаги я изобразила наше счастливое семейство, завороженно разглядывавшее лягушкинский пейзаж. Каждая черточка была выверена с такой точностью, что рисунок запросто можно было принять за распечатанную фотографию. Да, сам себя не похвалишь – никто не похвалит.