Вот уже много лет, как каждый день Себастьяна, начинается с одного и того же. Просыпаясь ранним утром (а волшебники тоже спят), он надевает свои теплые тапочки встав с кровати, снимает спальный колпак, надевает уже выцветший, но когда-то точно обаятельный сюртук, повидавший бесчисленные эпохи, моменты притяжений и отторжений, войны, битвы, добро, зло, любовь и ненависть… И выходит из дома взяв с собой корзину.
Засохшая звездная пыль как пятна кофе на воротнике… За ненадобностью уже это одеяние. Волшебник уже как 200 лет не колдует и был списан самим же собой в заслуженный отпуск. Идя по густому лесу, он собирал редкую целебную Пассифлору. Какое упоительно красивое и мудрое все-таки это растение, размышлял Себастьян. Бутон его, напоминает циферблат часов, а листья стрелки, что так точно намекает людям о приходящем и что важнее всего уходящем времени жизни. Так же, в свою корзинку он не забывал положить и «белое крыло». О существовании этого цветка волшебник узнал еще в древнем Тибете, когда он прибыл туда чтобы обратить Бодхисаттву Авалокитешвару в обезьяну. Авалокитешвар должен был вступить в брак с горной демоницей, чтобы укротить ее жестокий нрав, ну а потомки этого союза стали первыми тибетцами. Бодхисаттва щедро отблагодарил Себастьяна за его помощь и подпустил к собственноручно написанным трактатам, включавшим в себя главную загадку выхода из бесконечной сансары. Пока волшебник становился «просветленным» и вникал в сочинения, ему подносили чай на эфирных маслах, с пряным послевкусием и чарующим ароматом, отправляющим прямиком в самую суть нирваны. Это и был цветок Саган-Дайля. «Белое крыло».
Себастьян с упоением бродил по лесу, любовался теплыми лучами солнца, пронизывающими облака, словно сито и размышлял обо всем своем вечном и накопленном, словно старый чулан, багаже. Много дорог пройдено, сотни лет прошло и чего только не пережито, но каким бы тяжелым не казался сейчас его вздох, прошлого не изменить.«Volens-nolens» как говорили в древнем Риме, бедные жители, оказавшись под тягостной оккупацией пятого префекта Понтия Пилата. Волей-неволей. Сколько раз он задавался вопросом о том, как могла бы сложиться его судьба не будь он тем, кем является. Себастьян хмурился от досады и какой-то усталости, когда ответ приходил в голову острой стрелой. Он был бы счастливее без вечности. Определенно точно.