– Ты кто такой? – грозно вопросила королева, скорее озадаченная, чем возмущенная, подойдя поближе к столу.
Мальчишка открыл глаза, повернул голову налево, увидел королеву со свитой, но вовсе даже не испугался, как ожидала Лоринда. Наоборот, он широко улыбнулся и в знак приветствия развязно помахал всем испачканной в шоколаде рукой.
– Привет! – бросил он подошедшей к нему вплотную раздосадованной столь неуважительным отношением королеве и закинул в рот безе с пышной шапкой крема наверху. – Я просто Перри.
Имя больше походило на дворовую кличку, чем на человеческое имя, и придворные зашушукались, ожидая, что нахальный мальчишка из простолюдинов будет немедленно выпорот на конюшне и с позором изгнан из парка, да и вообще из поместья.
– Просто Перри, значит? – угрожающе притопнула ногой королева, раздумывая, не пора ли ей поменять начальника стражи, что-то уж слишком расслабились его подчиненные, пропуская в ее владения кого попало. – А как ты сюда проник, Перри?
Тот широко улыбнулся, пожал плечами и, не ответив на вопрос, выдал потрясающую по своему бесстыдству фразу:
– А вы кто? – и взял со своей ополовиненной тарелки следующее пирожное, на сей раз эклер с нежнейшим сливочным кремом, и с блаженной гримасой тотчас его сжевал.
– Ты даже не знаешь, кто я? – королеву было трудно удивить, но ему это удалось. – Я хозяйка этого замка и этого королевства!
– Да? – на мальчишку столь гордое заявление не произвело никакого впечатления. – А что это за королевство?
– Ты и этого не знаешь? А где же ты тогда живешь? – Лоринда была уверена, что он ее просто-напросто разыгрывает.
Она могла бы уже давно приказать выгнать этого нахала за ворота, но почему-то медлила. Может быть оттого, что препираться с ним было весело? Храня ее покой, никто из придворных давным-давно слова поперек ей не говорил, соглашаясь с любой ерундой, что говорила она, что было даже не скучно, а просто-напросто до чертиков тоскливо.
– Шалеко отшюда, – с блаженным видом шепеляво выговорил мальчишка, безостановочно жующий пирожные.
Королева с предвкушением подумала, как же у него будет болеть живот от невероятного количества сладкого зараз. Но ей тут же стало стыдно, и она машинально, даже не задумываясь, налила дорогого арлезинского чаю в чашечку драгоценного крейского фарфора и подвинула поближе к мальчишке.