«Интересно, а где же остальная мебель?»
Я прошлась по второму этажу. Нашла тумбочки и кофейный столик с креслом. Ещё час ушёл на наведение уюта, смену постельного белья. Когда на кровати улеглись шёлковые подушки и не осталось ни одной складочки на шёлковом нежно-голубом покрывале, когда в вазе на кофейном столике, ро-няя капли влаги с зелёных листьев, заблагоухал белый шиповник, я, наконец, успокоилась.
Белый шиповник в вазе – это обязательно! Мне предстоит спать в этой кровати, и я собираюсь видеть только приятные и нежные сны! Нежные, как розовые бутоны!
Неожиданно я представила себя лежащей на белой простыне – обнажённую, спящую в позе Данаи. Мужское лицо восходит надо мной. Его бедра тесно прижимаются к моим. Я глажу его гладкую широкую спину. Упругая кожа нежная и атласная. Чёрные волосы кажутся почти синими на фоне белого, как алебастр, лица. Губы шепчут моё имя! Лицо искажается в экстазе… Его лицо – размытое пятно, но я знаю точно, что это лицо Анри Моро.
Я вышла из спальни и спустилась вниз в столовую. Уже смеркалось, и я включила свет. Зажглись все лампы в люстре и два бра, освещавших портрет мадам Нинон над камином. Впервые я взглянула на него внимательно и… остолбенела от изумления. С портрета на меня смотрела молодая белокурая женщина. Это была я.
Глава 2
Всю ночь я только и думала о портрете. Человек непосвящённый вполне мог бы принять его за французский аналог портрета «Дориана Грея»! Но портрет был прекрасен, мадам Нинон на картине – молода и красива, значит, ничего предосудительного, ужасного, развратного в её жизни не было, если принимать во внимание тот факт, что жизнь откладывала отпечатки на лице портрета в романе! Значит, в портрете нет ничего мистического! И всё-таки, я – это я, а она – это она!
Успокоившись, я уснула.
Наутро, отпивая кофе из большой фарфоровой чашки, я встала перед портретом и долго вглядывалась в покрытое кракелюрами лицо. Звонок телефона прервал размышления.
– Хххх… – раздалось в телефоне, и в груди похолодело.
– Простите, что? – переспросила я трубку и услышала несколько раздражённый женский голос:
– Доброе утро, мадемуазель Морозова. Вас беспокоят из нотариальной конторы. Это хххх… Напоминаю, что вы записаны к мэтру Моро сегодня в одиннадцать, хххх…