Тот, у кого ещё не было имени, приоткрыл глаза. Большое тёмное пятно нависло над пятном поменьше, оно соединялось с ним каким-то особенно тревожным образом. Картина эта вызвала необъяснимое отторжение у вновь пробудившегося, и он тут же снова закрыл глаза. В наступившей пустоте он почувствовал приятные волны покоя. Хотя, вполне возможно, не смог бы дать название ни одному из только что испытанных чувств.
Однако идиллия эта длилась недолго, начал прорезаться слух. Две мелодии, возникшие из пустоты, то переплетались, то солировали, представая перед его внутренним взором в виде разноцветных пляшущих волн. Наконец одна, а затем и вторая мелодия превратились в голоса. Один из них, грубый и низкий, походивший на скрежет заржавевшего редуктора, подавлял другой, похожий на звонкий колокол часового боя. Они переплетались и вновь разъединялись в непредсказуемой манере, не похожей ни на один из разговоров, когда-либо слышанных пробудившимся.
Но разве слышал он до этого разговоры? И что такое редуктор? Едва подумав об этом, он удивился, что в нём самом нашлись эти самые слова, дающие имена осознаваемым им событиям. А затем он удивился, что сумел обнаружить и сам факт мышления. Во всём его существе возникло в одно мгновение множество побуждений: встать; пойти; помочь тем, кто разговаривал. Возможно, он сможет быть им полезен. Но его никто не звал. А ведь его должны позвать. Как странно. С тревогой он заметался на месте и вдруг упал, оказавшись придавленным своим собственным телом.
– Она дёрнулась? Ты говорил… – спросил звонкий голос, принадлежавший молодому человеку в робе Культа с накрытой капюшоном головой.
– Говорил… – грубо ответил стоявший напротив здоровяк в лётном костюме с раскрасневшимся лицом.
В свете утренних лун он выглядел ещё более устрашающим, но молодой человек не проявлял никаких признаков страха и держался уверенно.
– Мда… На вас ни в чём нельзя положиться. Используете сигнал, приносите сюда куклу, якобы не функционирующую… А, может, в ней «око»? И они прямо сейчас смотрят на нас из этой металлической задницы, – он указал на неуклюже упавшую куклу, а затем зааплодировал: – Браво.
Здоровяк подошёл к кукле, поднял её за ногу и усадил обратно на табуретку, прислонив к стене. Кукла развалилась в позе грустного пьяницы.