Королевский цеппелин приземлился прямо в центре двора. О его приближении возвестил нарастающий гул, от которого не спасали стекла, почти полностью заменявшие в оранжерее, как и в самом дворце, стены.
Вивиан вполне могла бы принять этот звук за предвестие надвигающегося шторма. Тем более, что вслед за этим небо почти вмиг потемнело.
Могла бы испугаться, как это произошло в первый раз, почти два года назад. Но с тех пор Вивиан успела достаточно повзрослеть, а ее близнец Вильям слишком любил покрасоваться, потому проделывал подобное едва ли не каждую неделю.
Фыркнув и прошептав: «Позер», Вивиан поднялась с удобного плетеного кресла, в котором так любила проводить вечера. В часы перед закатом заботливо выращенная придворными садоводами ночная красавица окутывала особенно чарующим ароматом.
Но возвращение Вильяма важнее. Гораздо.
Цветные пятна слились в одно огромное разноцветное полотно. Чтобы выбраться из его плена, нужно хорошенько постараться. Обычно Вивиан достаточно было, оглядевшись по сторонам, найти фиолетовую арку из глициний, обрамляющую вход. Она специально для этого попросила высадить их.
Но сейчас цеппелин Вильяма закрывал солнце, и оранжерея погрузилась в сумрак. Вивиан попыталась сориентироваться по тонкому аромату, но и запахи, как назло, решили спрятаться друг за друга, дурача и играя с ней. Совершенно задурманив, так что голова пошла кругом. Путь, знакомый до малейшей выбоины в каменном полу, до каждого острого угла на защищающих цветы кованных оградках, стал вдруг совершенно неизведанным и чужим.
– Думаешь провести меня? – с обманчиво робкой улыбкой обратилась Вивиан, сама не зная точно, к кому.
Быть может, к тому, кто еще при рождении сыграл злую шутку, лишив ее мир четких линий? Вместо этого одарил кое-чем гораздо большим.
Вивиан закрыла глаза, позволив себе полностью погрузиться в темноту. Ведь только так можно разглядеть путеводный свет. Маленькую бледную точку, плавно спускающуюся по воздуху к земле. Вильяма, который шагал по ступенькам цеппелина.
Все разом встало на свои места. Вивиан открыла глаза и уверенно направилась к выходу. По пути сорвала цветок ночной красавицы, прикрепила к заколке из слоновой кости. Вильям уверял, что цветы в ее белоснежных волосах смотрятся великолепно. Она-то понимала: любое яркое украшение смогло бы оживить ее почти мертвенную бледность.