Открылась деревянная дверь дома Алины, и оттуда, постукивая каблучками, вышла на порог краса. Платье голубое до пят расшито мелкой белой вышивкой, под узор гжели, да так плотно, что цвет одеяния разнился, если смотреть с разных сторон. Рукава широкие, длинные, в них нить блестит серебряная, морозный узор вырисовывая. Широкая лента, украшенная точно как платье, вплетена в длинную косу, что давно ниже пояса. На голове высокий кокошник под цвет одеяния усеян натуральными камнями и россыпью прозрачного бисера, сейчас отблески ночных светил играют с ними.
И стар, и млад подле хибары ахнули, их ли это Алинка, как вроде подменили. Такой вздорную девчонку с постоянно выбившимися из любой причёски волосами они ещё не видели. Аккуратная, серьёзная, взрослая. За полночным гулянием Лина устала сильно, к такому вниманию она не привыкла, нет, она, конечно, часто собирает вокруг себя разборки, но так чтобы за руку пытались потрогать или платок заветный выхватить, что обещает обладателю шанс, не было точно. Ей повезло, что рядом был Харон, вымахавший под два метра ростом и полтора в плечах, скрежетом зубов он отпугивал от подруги дотошных женихов. Алина слышала его смешки из-за очередного подходящего к ней хлопца и уже готовилась к завтрашним шуточкам от друга – он уж точно не упустит шанса осмеять сегодняшнюю неестественную для неё расфувыренность.
Далеко за полночь, сняв наконец платье и распутав волосы, девушка без сил, но с удовольствием утонула в перине своей широкой кровати. Конечно, без сновидения она не осталась, но удивило её то, что в этот раз он был иной, не кошмар, хотя страшно было, как раньше.
Теперь ничего не горело, каждый жил как прежде, в своих радостях и суете, соседские дети бегали по ромашковой поляне, крутя венки на руках, как обручи. Алина наяву старалась не упускать таких моментов, шибко она любила с малышнёй резвиться. Подхватила с земли одуванчики, что только обронила Поля, смешная белокурая пампушка, и обратно ей протянула.
– Может, давайте в салочки? – с улыбкой предложила ребятам Лина. Они на неё глядь и со страху аж игру свою бросили, давай пятиться как от прокажённой, она к ним, те в крик и наутёк. Ничего не поняла девушка, обернулась, а за спиной её тень громадная, крылатая, и по рукам самой Лины пламя синее струится, да ласкается, греет, совсем не жжёт, как должно бы.