«Где ты? Ты видела, Уна? Посмотри, наконец я это создал!»
Две сияющие звездочки в черноте воды зигзагом поднимаются из глубины к самому его лицу. Глаза морской девы смеются, улыбка серых губ обнажает очаровательную щербинку между зубов, а руки накладывают на него охранный жест.
«Моя милая девочка, я падаю в бездну, чтобы принести тебе жемчуг, кораллы, актинии и морские звезды. Тебе будет чем поиграть».
Взмахи ладоней продвигают Витала все глубже, мысли его и чувства заняты русалкой, и мерцающее дно все приближается и манит. До поверхности слишком далеко. Но он спокоен, он доплывет.
Большие хитрые глаза оказываются прямо напротив. Она избегает прикосновений и вьется пестрой змейкой вокруг. Шипы на плавниках русалки жгут и колят, но Витал ловчее. Он прижимает ее к своей груди и целует, языком нащупывая милую щербинку на передних зубах. От соленого жгучего поцелуя сыплются вверх жемчужины воздуха. Глаза закрываются в согласии отпустить сознание в вечный простор океана.
«Дыши со мной», – показывает знаками дева.
Она нежно кусает кончик его языка, и радость дыхания наполняет хмельное тело.
Над ними медленно кружит косяк крупных рыб, одаривает тусклыми бликами серебряных боков.
Словно коридор между мирами.
«В ночном небе я уже видел много глаз, похожих на твои. Однажды мы вместе будем читать их, обещаю».
– …Витал! Д-дафна?! Ты что творишь!!! А ну слезай с него сейчас же! С ума сошла?..
Проклятье! Эти голоса! Вода выплевывает его на грязный берег другой, ненавистной, реальности. Вместо симфонии в ушах гремят барабаны. Тело становится ватным. Возвращается злая мигрень.
«Уна?..»
– …И ты этой дряни нанюхалась, что ли?.. Ой-ой, прикрой срамоту-то!..
Солнце бьет прямо в глаза. Голову и грудь пронзает боль. Мучительно щурясь, Витал пытается разглядеть что-либо вокруг в едком пороховом дыму. Горят корабли. От боли хочется разрыдаться.
– А я не… дышите же, родненький! Фаусто, ну хорош зенки на меня таращить!
«Нет!»
Изо всех сил Витал сбрасывает с себя изуродованные картечью тела и приподнимается на трясущихся локтях. Ему в лицо смотрят мертвые глаза молодого корабельного плотника. Совсем мальчишка. Из разорванного рта его медленно ползет красная пена. Дрожащие пальцы проводят по лицу и закрывают глаза мертвеца.
Как и тысячи раз прежде, как и всегда, немой крик застревает в горле, когда он остается единственным живым среди десятков тел вокруг.