Асан Муйи тем временем вытащила из шкафа комплект одежды и разложила его на кровати. Я встал из кресла и подошел поближе.
Мне предлагался классический шальвар-камиз в мужском варианте. Он состоял из широченных штанов, просторной длинной рубахи с рукавами, которые частично скрывали даже кисти рук, и плотного жилета. Все было серое, только жилет заметно темнее.
К костюму прилагались плетеные мокасины, на вид чуть ли не из соломы. Я думал, такие тапки только нищие крестьяне носят. Пренебрежение или традиция? Я еще не настолько вник в этот мир, чтобы адекватно оценивать подобные мелочи.
Переодевшись, я благодарно кивнул старухе и вышел в коридор. Дом был небольшим, комнат десять-двенадцать на этаже, и обстановка тоже не кричала о богатстве рода. Выцветшие портреты предков на стенах коридора, потемневшие настенные панели, холодный мрамор пола – все это навевало уныние.
В обеденном зале меня уже ждали.
Глава рода бросил на меня лишь мимолетный взгляд, машинально кивнул, приветствуя, и равнодушно хмыкнул:
– И правда выжил.
Я с интересом его рассматривал, пока шел к столу.
Это был суровый мужик лет пятидесяти со смуглым обветренным лицом и хмурой складкой между бровей. Жесткие волосы уже были тронуты сединой, равно как и коротко постриженные усы, борода и бакенбарды. Его зеленые кошачьи глаза по молодости наверняка были магнитом для женщин. Впрочем, не удивлюсь, если у главы рода и сейчас отбоя нет от легкомысленных красоток.
Он сидел во главе стола. По правую руку от него расположился его младший сын, Реус, а место слева оставили для меня. Рядом с Реусом сидела Амайя.
Больше никого за столом не было.
Род Раджат вообще был крайне немногочисленным, но все же не настолько.
Старший сын главы рода, наследник, в последнее время присматривал за родовым бизнесом в Лакхнау и жил там же.
Еще двое взрослых магов – родители Амайи – служили на границе. Отец Амайи был бастардом. Род Раджат его признал еще мальчишкой, но отношения к нему это особо не поменяло. После смерти родителей Шахара несколько лет назад он, как я понимаю, просто воспользовался службой как поводом сбежать из родового поместья.
Усевшись на свое место, я подчеркнуто формально кивнул всем присутствующим. Не японские бесконечные поклоны, конечно, но меня эти кивки уже слегка раздражали, слишком много у них было значений и вариаций.