Он не спал целую ночь, пил на кухне успокоительный травяной чаёк. Вошла Юля, поглядела на него:
– Гарик, ты чего такой напуганный, аж волосы встали дыбом!
Он потрогал: стоят!
Утром он все-таки решился: набрал номер Казимирыча, сиплым, как от простуды, голосом поздоровался, потом проклокотал, давясь словами:
– Мышек завтра куплю, привезу, к Вам в офис, больше некуда!
Казимирыч изумился:
– Мышек?! Я думал ты это все In vintro провернешь – в пробирочках!
Трансгенные мыши! С ума сойти! Это же уймища денег! Ты что, банк ограбил?
– Нет, я в долг пожизненный влез. Какие пробирочки! Только in vivo!
Казимирыч тоже не лыком был шит: прошёл всю страду подготовки провизора, без которой, как ни изловчайся, к руководству аптечной сетью допуска не будет. Однако курс организационных умений и финансово-экономического ликбеза, включённого в эту подготовку, пришёлся ему по душе больше всего. Но он ценил творческих людей своей профессиональной среды, вроде этого вот фанатика Серебровского, потому что именно такие, как он, могли поднять репутационный рейтинг аптек его сети и отнять покупателей у конкурентов, а в случае удачи – сотворения нового лекарственного вещества – осчастливить долговременным наваром и вниманием прессы к сенсации.
Встроенный в Казимирыча природный радар уловил назревающую бурю, и он предпочёл дерзость Егора принять за шутку, захохотал, аж закашлялся, и миролюбиво загудел в трубку: – Боюсь, не понравится твоим блондинкам моя обитель: телефоннная трель целый день уши сверлит, людишки с вредными привычками ходят: кто курит, кто пьёт, кто денежки отжать пытается. (Не преминул упомянуть о своих финансовых затруднениях). Но я тебя услышал! Проблему твою порешаем!
– Когда?! – осмелел Егор.
– Чихнуть не успеешь! До связи!
И отключился. В подробности углубляться не стал.
* * *
В лаборатории коллеги посматривали на мрачного Егора сочувственно, подозревали, что семейные неприятности причиной, предлагали посидеть после работы в баре. Он отказывался, отмалчивался, пил свой чаёк, жевал бутерброды, принесённые из дома, и мысленно, мучительно искал выхода на случай, если Казимирыч обманет.
Но чудо: на другой день приехал Никита на своей ХОНДЕ с затемнёнными стёклами, позвонил прямо из машины, и когда Серебровский, спустился к нему, вытащил из кармана ключи, позвенел ими перед его носом, скомандовал: «Пойдем»!