– Также абсолютным вымыслом являются приведенные в тексте подлинные документы, включая секретные, в т.ч. с подписями.
– Даты, места и содержание реальных исторических, предполагаемых и вымышленных событий перемешаны в произведении произвольным образом с использованием алгоритмов генератора случайных чисел, найденного на неизвестном полигоне промышленных отходов и утерянного сразу же после применения неустановленными лицами.
– Автор предполагает, что некоторые упоминаемые в произведении географические объекты (например, город Неаполь) действительно существуют, а некоторые исторические личности (например, Мацуо Басё) когда-то жили. Однако полной уверенности в этом у Автора нет по причинам, изложенным в одной из последних глав.
– Что касается самих описанных событий, то они совершенно точно произошли на самом деле. Во-первых, потому что их непосредственные участники самолично поклялись в этом Автору (а некоторые даже по несколько раз), а во-вторых, потому что некоторые из этих событий происходили буквально у него на глазах1.
Шёл теплый мартовский дождь, умывая заспанное лицо предрассветного Неаполя. Капли весело выбивали стаккато по красным крышам и мостовым, водосточные трубы фаготами и кларнетами изливали партии бурлящих ручейков, а ритм этому мокрому весеннему оркестру, возможно, задавали беззвучные в общем шуме шаги единственного прохожего, спокойно и размеренно идущего под большим чёрным зонтом по узким пустынным улицам от набережной в сторону кафедрального собора Сан Дженнаро.
Звучание симфонии весеннего дождя не могло проникнуть под величественные своды собора, там всё ещё царила во мраке прозрачная тишина. Но глубокая ферматная пауза ночного покоя подошла к концу, когда в восточном углу едва слышно затворилась внутренняя дверь, и застывшее пространство лёгкой рябью пропустило сквозь себя звук всё тех же размеренных шагов, каждый из которых сопровождался эхом отголосков, испуганным шёпотом разлетающихся по нефам. Шаги вошедшего простучали сначала справа от мраморных ступеней, ведущих в основной зал, потом налево к центру и замерли возле органной консоли. Сонные колонны основного зала снова укутала тишина. Теперь, однако, она властвовала недолго.
Высокий сочный звук Grande Organo Ruffatti2 солнечной стрелой пронзил холодную полутьму и, рассыпавшись между колоннами, стряхнул невидимую паутину сна со статуй и фресок, словно оживляя лики святых. А вслед за ним торжественный аккорд тяжело и уверенно раздвинул эфир, чтобы впустить мощные волны божественной мелодии. Музыка органа взорвала пространство и время словно сверхновая звезда. Ее потоки, льющиеся со всех сторон, мерцали и пульсировали, наполняя воздух таким светом, таким восторгом, который мог бы ощутить всем телом даже глухой, если бы он оказался здесь в этот момент.