– «В объятиях любви продажной жизнь беззаботна и легка…» – зачем-то влез в монолог Дамы месье Отрюш.
– Прекратите паясничать! – строго осадила балагура она. – Ваши экзистенциальные сентенции часто неуместны и полны сарказма, а меж тем…
– А меж тем, мадам, Бодлер писал свои стихи задолго до рождения озвученного вами направления. И если вы полагаете, что его отрешенная созерцательность отражает типичные экзистенциальные противоречия, вполне подходящие под определение гностической антиномии, то, извольте, здесь я, пожалуй, с вами соглашусь. Однако…
– Да замолчите же вы наконец, несносный пустозвон! Ох, мадам, если б только столкнуть на пол его зловредную книгу! Ведь он всю плешь проест нам своим Бодлером, – уже не сдерживаясь, сокрушалась старуха де Пуавриер.
Отрюш смерил недоброжелательницу ледяным взглядом.
– Возомнили, что можете меня уязвить? А хотите знать, кто вы? Вы – завистливая старая перечница, не обладающая даже толикой тех знаний, которые есть в моей голове. Вы и подобные вам всегда будут ненавидеть тех, кто умнее.
Углы затаили дыхание. Пространство наполнялось приятным скандальным флером. Легкой дымкой он колыхался в воздухе, обещая обитателям комнаты наполненный смыслом день. Одни упивались чужими эмоциями, другие восторгались отчаянным выпадом «пустозвона», третьи тихо радовались, что досталось не им. Уже слышны были пересуды и шепот тех, кто всегда сплетничал за спиной.
– Господа, успокойтесь! Нам всем сейчас непросто, – месье де Саблие со свойственной ему рассудительностью предпринял попытку примирить враждующих. – Я понимаю, вы устали друг от друга, от этой вечной неопределенности. От монотонности дней и спертости воздуха. Но не стоит терять веры! Нужно лишь немного подождать!
Словно вняв увещеваниям месье де Саблие, все смолкли. Тишина стояла такая, что звук ключа, который кто-то вдруг повернул в замочной скважине, показался обитателям комнаты громом средь ясного неба. На пороге появилось несколько мужчин.
– Боже правый! – воскликнул один из них, пожилой, но весьма бойкий брюнет с лихо закрученными усищами. – Да это же замок Спящей красавицы! Каков антураж, а! Так что вы говорите, месье инспектор, хозяйка квартиры живет на юге Франции?
– Жила, – поправил усача второй из пришедших – высокий тощий мужчина с огромной бородавкой на носу. Он изучающе оглядывал стены. – Хозяйкой была некто Соланж Божирон. Говорят, она сбежала отсюда еще в тридцать девятом и с тех пор никогда не возвращалась в Париж. Прошло семьдесят лет. Что ж, приступим, господин Шопан де Жанври?! Дел у нас с вами невпроворот.