– А почему чёрная?
– Да потому, что черкает все светлые начинания.
– Это как? – незнакомка слизнула крошку с пухлой верхней губы и уточнила свой вопрос: – Мешает жить?
– Да, не то слово, – Макс обречённо махнул рукой по чашке, – всё путаю, забываю. Кто с таким дело то иметь будет? Растяпа.
– Это Вы сами себя таким титулом наградил или надоумил кто? – спросила незнакомка, подвинув его чашку к себе, подальше от края.
– А ты, извините, Вы, не видите, ну, рассеянность мою? Не напрягает? Не стандартный детина, заблудившийся в детских грёзах, – Макс обиженно отвернулся и принялся считать снежинки на стекле.
– Напрягает? Вот ещё, я вижу романтичного молодого человека, незаурядного и беспричинно печального.
Он удивлённо обернулся, собеседница явно улыбалась. Кулон задорно подмигнул ему, перетянул внимание на себя и теперь Макс видел только здоровенный кусок янтаря.
– Детские грёзы – это же здорово…это, как сок, – далёкий голос незнакомки доносился со всех сторон и слева и справа и даже со спины.
– Сок? – спросил Макс, не совсем понимая с кем он разговаривает. Жёлтый туман клубился над бесконечной жидкой столешницей, размывая физические границы, стирая грани бытия.
– Ага, свежевыжатый – фреш, – кулон ярко вспыхнул и погас. Привычные очертания мира тут же вернулись, – Он долго не храниться, надо каждый день выжимать, зато самый вкусный, – незнакомка, как ни в чём небывало, сидела на своём стуле и, казалось, сдерживается, чтобы не рассмеяться: посмотрите вокруг, много Вы видите людей с цветущими садами в душе? Посмотрите, посмотрите. Мне интересен ваш вердикт.
Макс постучал костяшками пальцев по столу, удостоверился в его былой прочности, буркнул что-то невнятное и с опаской оглядел торговый зал, уступая настойчивости загадочной особы. Покупателей в магазине было не так, чтобы много, но у касс человек пять топтались: женщина среднего возраста, две старушки, мальчик-подросток и мужчина, с прилипшим к уху телефоном. Юнец излишне дёргался и горбился, бабки таранили друг друга тележками, дама мрачнее тучи, а болтун постоянно повышал голос брезгливо гримасничая. Колючки, да крапива, канавы, пустыри, ошмётки позитива – тщедушные цветы.
Макс помолчал, по-старчески пошамкал губами и кратко ответил:
– Да не особо.
– Сухо. Добавьте поэзии.
– Куда добавить?