* * *
Все-таки замечательная вещь визуальная память. Генкин дом я опознал почти сразу же, и пошел к нему через площадь, на ходу уминая беляш и стараясь при этом не обляпаться текущим из него горячим соком.
Дом у Генки сталинский, постройки сороковых годов. С огромными дверями и широкими лестничными маршами. Эту двушку им дали в шестидесятом, когда Генка учился во втором классе.
Я часто у них бывал и помнится отчаянно завидовал. Мы жили в хрущевке на подселении, а здесь две просторных комнаты, огромная прихожая, высокие потолки, раздельные ванная с туалетом, на полу паркет. А на кухне бабушка, которая не отходила от плиты, постоянно жарила и пекла всякие вкусняшки, одну из которых, яблочный пирог с кремом из сметаны, я запомнил на всю жизнь.
Бабушка и открыла мне дверь.
Как всегда, сразу настежь без всяких цепочек и вопросов: кто там?
Я совсем забыл её лицо, но как увидел, сразу вспомнил. Сердце радостно заколотилось, ведь идя сюда, очень сильно сомневался, проживают ли они тут до сей поры.
– К Генке что ли? – сварливо поинтересовалась она вместо приветствия. – Так, нет его.
Тут только сообразил, что напрочь забыл ее имя-отчество. Да и не звали мы ее никогда по отчеству, бабушка, да бабушка.
– А вы меня не помните? – я был несколько смущен таким неласковым приемом, но отступать не собирался.
– Делать мне нечего, всех его дружков запоминать! Ходют и ходют… Сказано, нет его! Понял? Ну и иди с богом, мил человек.
Она уже приготовилась захлопнуть дверь перед моим носом, как вдруг в мозгу наступило просветление.
– Подождите, Вера э-э… Михайловна! – точно!
Дверь замедлила движение.
– Я – Феликс!
– Какой еще Феликс? – голос старушки стал менее сварливым, а на морщинистом личике отразилась работа мысли, – А, Феликс…
– Ну, да… Феликс Неверов, – сомневаюсь, что она вообще знала мою фамилию, но имя-то редкое, должна вспомнить. – Я же у вас со второго класса тут терся. Мы с Генкой за одной партой сидели…
– Точно! – хлопнула она себя по лбу. – А я думаю, чой-то лицо знакомое… А куды ж ты делся?
– Так мы, Вера Михайловна, переехали в другой город.
– Это в какой же?
– В Новосибирск.
– Ишь ты, – удивилась она, – это ж на севере где-то? Как же вас тудой занесло? Раньше тудой людей ссылали, а вы сами поперлись… Ой, а что я дура старая тебя в дверях держу? Заходи Феликсушка, заходи дорогой.