Заходит ко мне заведующая отделением и присаживается на соседнюю кровать, что стоит напротив.
– Татьяна Анатольевна, как вы себя чувствуете? – спрашивает она.
Ого! Заведующая отделением знает мое имя и отчество. С чего бы? Отвечаю: сносно.
– Рада, что нет ухудшений. Знаете, у нас возникла проблема, – помялась, немного помолчала, но продолжила. – Полчаса назад полиция доставила машину с пассажиром без сознания. Машина стояла на обочине, водитель как-то успел сориентироваться и выключить ее прежде, чем отключился сам. По документам и форме приличный человек, военный. Его следовало бы поместить в отдельную палату – таковых в наличии нет. Мы не знаем, ковидный он или нет. Про вас вспомнили… Как вы смотрите на то, что, пока не придет результат теста, он полежит здесь? Все равно он без сознания. С виду очень приличный человек – полковник.
Я ожидала, конечно, подвоха, но подвоха – не выверта буквой зю. (Была такая в прошлом, между прочим, чрезвычайно интересная как внешностью, так и назначением). Просмеявшись, я ответила, что согласна – не подводить же заведующую: окажется большим начальником, с нее потом голову с плеч – не уделили должного внимания.
Завезли его на каталке, положили тело на кровать, что стояла передо мной. Нас даже тумбочка разделяла. Он меня точно не увидит, мне его видеть незачем.
– Слушайте, – обратилась я к санитаркам и медсестре, – вы не знаете, он храпит? – глупый вопрос вылетел изо рта быстрее, чем я ожидала – мысль додуматься не успела.
– Не знаем. А что? – спросили женщины все разом.
– Если храпит, придушу подушкой. Выдержать присутствие мужчины в палате – одно, храпящего мужчину – увольте. Хорошо, что он без сознания, – добавила я, довольная собой.
– Да, нет. Мы подключили его к кислородной маске, он в сознании, смотрит, – сказала медсестра.
– Пусть моргнет, если храпит, – включила я дуру.
– Похоже, хочет улыбнуться, но нет сил.
– Полагаю, про подушку он понял?
– Ага. Моргнул.
– Отлично.
В тот момент мне было все равно, что подумают обо мне эти люди: они меня не знают, я с ними никогда больше не увижусь, до их мнения мне нет никакого дела. С чувством выполненного долга перед собой я перевернулась на бок, чтобы вздремнуть. На вечер у меня много планов: вымыть голову, совершить водные процедуры, постираться – все под раковиной в углу. И что теперь – менять их?! Лучше захрапи!