– Ну здравствуйте, братцы! – молвила Аграфена с лёгкой, пожалуй что немного смущённой усмешкой.
– И тебе не болеть, сестрица! – весело отозвался Игнат.
– Здравствуй, Груня, – сказал Антип.
Все трое были ещё молоды, стройны, высоки и красивы истинной славянской красотой. Игнат и Антип были однояйцевыми близнецами, Аграфена, младше их на год, смотрелась третьей близняшкой. Они вместе росли, учились в одном классе (Груня пошла в школу в шесть лет), вместе записались в секцию рукопашки, которой серьёзно и упорно занимались в течение многих лет. Поступили в один институт, по окончании которого все трое брачевались, и пути их на несколько лет разошлись.
Аграфена сочно, в губы поцеловала сначала одного брата, потом другого. На ней была белая блузка на голое тело, плотно облегающая высокую объёмистую грудь – проступающие через мягкую ткань небольшие сосцы казались эрегированными. Длинные, даже аномально длинные ладные ноги не скрывала чёрная тесная мини-юбка, скорее напоминающая широкий пояс. Прибавьте сюда белокурый водопад густых подвивающихся волос до поясницы и искусный макияж – и вы поймёте, что выглядела девушка просто сногсшибательно.
Ресторан был оборудован прямо на воде Москва-реки, на дебаркадере; всё чинно, чисто, аккуратно – и дорого.
– Дороговастый мы с вами кабак выбрали, всё-таки, – заметила Аграфена, просмотрев меню.
– После стольких лет разлуки можно и шикануть, не грех, – сказал Антип.
– И свежо, – сказал Игнат.
– Коль речь зашла о разлуке – что же мы столько лет не виделись? Нехорошо! Мы ведь не разлей вода были! – сказала сестра, а братья синхронно и одинаково развели руками.
Заказали литровую бутылку текилы, салат «Цезарь» и по паэлье; текилу по их просьбе принесли в ведёрке со льдом. Рассказать было о чём – беседа, как это обычно бывает, оживлялась по мере принятия спиртного. Заказали ещё пол-литра текилы.
Выпили по последнему шоту на посошок. Все трое раскрепостились и раскраснелись.
– Ну что, братцы, повторим, как бывалочи? – весело и громко проговорила сестра. – Вспомним былые развлеченья?
Братья довольно ухмыльнулись.
– Почему же и нет? – сказал Игнат.
– Вспомним молодость! – сказал Антип.
Действовать решили по обычной схеме. Аграфена, развратно и насколько возможно вызывающе виляя роскошными бёдрами и тазом направилась вдоль по набережной, братья, в некотором отдалении, шли за ней. Долгое время никто не клевал – народу вообще было очень мало. Груня свернула на мост и перешла на другую сторону Москва-реки, где почти сразу её окликнул малорослый обдолбанный гопник.