И тут мне показалось, что один из хвостиков, перевязанных оранжевой резинкой, приподнялся и потянулся к подоконнику – прямо к зелёному декабристу[1], которого дежурные периодически заливали водой. Бедолага зигокактус раскис и явно начал гнить. К стыду нашего биологического класса.
Иркин хвостик активно зашевелился. Листья декабриста ожили буквально на глазах – набрались силы и стали выглядеть максимально бодрячком.
Я зависла от удивления, как вдруг новенькая резко обернулась и подмигнула мне своим зелёным солнцеглазом.
– Тебя как зовут?
– Тоня.
– Ага, привет! Расскажешь, чего вон та длинная беловолосая весь урок косится на меня и фыркает?
– А, это Кристина, наша звезда. Будь осторожнее – она у нас токсик.
– Чего?
– Ну, постоянно докапывается и критикует. Особенно если это касается внешнего вида.
– А, теперь ясно. Но ты говори понятнее, хорошо?
– Хорошо, – улыбнулась я.
Какая странная. Но вроде прикольная, надо к ней присмотреться.
Первым делом я, конечно, присмотрелась к зелёным хвостикам. Но они больше не шевелились.
«Кек, – кивнула я сама себе. – Вот и глюки подоспели. А всего-то месяц учёбы».
* * *
Только вот чуйка меня не обманула – новенькая действительно оказалась странной. Во-первых, Ирка хорошо знала только биологию, а по остальным предметам сильно буксовала. Во-вторых, она совсем не ела мясо – даже курицу, яйца и всё такое не ела. В столовке ей было сложно найти что-то подходящее, поэтому она чаще всего пила компот с хлебом. Светланка Николаевна вздыхала, жалостливо глядя на худенькую Ирку. А однажды в классе произошла совсем кринжовая ситуация.
На ИЗО мы принесли природные материалы – на поделку. Парни и девчонки притащили жёлуди, листья, кленовые самолётики. Оставили всё на партах и убежали в коридор. Когда же после звонка на урок мы ввалились в класс, желудей уже не было: Ирка сидела за партой и догрызала последний.
– Зашкваааар, кринж, шейм… – пронеслось среди ребят.
Довольная Ирка постепенно стала меняться в лице: недоумение, растерянность. Она резко встала и, расталкивая одноклассников, выбежала из кабинета, вытирая слёзы рукавом.
– Ну фрик же, натуральный фрик! – Кристина закатила глаза и покрутила пальцем у виска.
– Кринжово, конечно. Но жалко ведь новенькую, – неожиданно для самой себя сказала я. И последовала за Иркой. Та плакала в туалете, за самой дурацкой дверью – со сломанным замком (если потуже затянуть задвижку, потом из кабинки можно и не выбраться).