Сквозь веки вглядываюсь в небо, прошу «госпожу Удачу» быть рядышком, прошу очистить взор и прояснить разум.
И надеюсь. И страшусь. Страх всегда рядом.
И ещё есть любовь к этому миру, после того как увидел его изнанку, и понял его добро, правду и глубокое обаяние…
Над головой бъёт «калаш» Феликса, с ним гулко перекликается ручник боцмана на левом фланге.
«Господи! Когда это всё закончится»? Тошнит, жрать охота, надоело всё, обрыдло…
Уже непереставая, захлёбываясь пороховыми газами, яростью и страхом, слева и справа лупит вся траншея.
– Санёк, «косари» очухались – бросает через плечо Феликс, меняя магазин.
Подскакиваю к своему гнезду, сдёргиваю брезентуху с ветками и припадаю к окуляру прицела. По всему полю от бамбуковых зарослей рассыпаны тёмные фигурки. Прыгают с кочки на кочку, припадают в грязной жиже, стреляют, бегут пригибаясь. Но, вот – прижатые огнём залегли, замерли, готовясь к новому броску. Пока стихла стрельба, прочищаю горло глотком чая из фляжки и кричу всем:
– Ближе ста не подпускать, бошки не высовывать, все на одиночный и выцеливать! Мамонт! Сашко! – как зайцы поскачут – отсекай от рощи, лежачих не трогай!
В далёких кустах за полем, вспышка и облачко дыма отметили гранатомётчика. На мгновение опередил разорвавшуюся в районе левого пулемётного окопа гранату правый пулемёт, – и рвёт, кромсает не растаявшее ещё облачко дыма.
Хватаю автомат, спаренный магазин; на тревожный-вопросительный взгляд Феликса, киваю в сторону:
– Ромку гляну, не спи тут.
Бегу, пригибаясь по ходу мимо пацанов, матерю сумку с крестом, бьющую по ноге. Сквозь грохот не могу уловить привычный стук. «Левый молчит»!
Неприятный холодок поднимается из груди к горлу…
Боцман, стоя на коленках посреди окопа, трясёт головой и трёт глаза; голова и лицо, как у индейца – перемазаны грязью вперемежку с кровью.
– Рома?!!
– Пять баллов, старшой, песочком с гальками сыпануло, в бруствер гребануло. Дай водицы зенки продрать.
Отстёгиваю фляжку, – чай, лей весь, скоро смена.
В углу окопа растерянный минёр беззвучно разивает рот. Кладу руку на плечо – живой, Женёк? – Уже спокойней, кивает головой и хлопает глазами, протягивая руку к автомату.
– Каску надень. Работай. Одиночными.
– Ром?
– Иди на «мостик», «шкафут» в норме…
…Тщательно выцеливаю в перекрестье шевелящиеся в грязи бугорки. Выискиваю погоны и нашивки. Хоть и по уши в грязи, но упорно, метр за метром, продолжают ползти, подгоняемые офицерами.