«Надо бы ещё одну свечечку под лестницей на чердак поставить» – пришла в голову светлая мысль. – «А то сени вообще получается остаются незащищёнными».
Висевшее над умывальником небольшое прямоугольное зеркало в деревянной рамке, отразило вспыхнувший огонёк и саму Гольду в ночной сорочке, щурившую глаза из-под взлохмаченных волос. Царивший вокруг полумрак казался гнетущим, тёмные тени крались по стенам, сгущались за спиной, подступали ближе, росли, формируя чёрный силуэт… Невнятное шуршание сзади заставило мурашки волной прокатится по спине. Гольда нервно оглянулась, но разумеется ничего кроме старого шкафа не увидела. Наверно какой-нибудь расшалившийся мышонок или жучок. Из груди вырвался облегчённый вздох. Тряхнув кудрями, она собиралась было вернуться в комнату, но взгляд снова зацепился за зеркало. А оно светилось. Будто поверхность была покрыта каким-то фосфоресцирующим налётом, излучающим слабое сияние. Не сильное. Но достаточное, чтобы сердце вновь ухнуло в пятки. И из этого мерцающего серебром света на неё пристально смотрели тёмно-зелёные мужские глаза. Подставка со свечой выпала из рук, и пронзительный вопль огласил стены дома.
Прибежала мать.
– Там в зеркале я видела мужчину, – лепетала Гольда, задыхаясь от ужаса. Ноги подкашивались.
Зеркало меж тем стало прежним, совершенно обычным, никаких сверхъестественных явлений больше не демонстрировало.
– Впотьмах померещилось наверно, – мать усадила Гольда на табурет, подала воды.
– Я что слепая? Видела, говорю! Лицо бледное, волосы чёрные, а взгляд… такой… прям мороз по коже.
Где-то на улице тоскливо завыла собака. Сквозь неплотную штору в кухню проникла полоса лунного света.
– Пойдём-ка в комнату, – мать волновалась. – Обождём подле огня, под защитой оберегов. Вот ещё Ису возьми, – она сунула в ладонь дочери прикреплённую на шнурок руну в форме буквы «I». Гольда торопливо повязала амулет на шею.
В это самое время окрестности огласила нестройная игра музыкальных инструментов. Трубы, рога и флейты, колокольчики и свистульки. Поначалу какая-то какофония звуков, постепенно подстраиваясь друг под друга, превращалась в гармоничную мелодию.
– Идут, – мать шумно выдохнула и провела ладонью по лбу.
Гольда подбежала к окну, приникая к стеклу.
Из-за поворота улицы уже показалась толпа призраков, окружённая холодным бледно-голубым свечением.