Но какого, вообще, шаргха здесь происходило?
Я оставила шкатулку на кровати, встала, прошлась по комнате. И в тот миг, когда вновь столкнулась со своим отражением в зеркале, вспомнила. Всё вспомнила. Одна радость – в этот раз память проснулась быстрее, безжалостно напоминая, почему я так долго спала, хотя привыкла подниматься раньше всех в доме.
То есть, так? Величество всерьёз считал нормальным явлением откупиться вшивыми драгоценностями за ночь?
Усмехнулась, глядя, как искривляется уголок губ.
От меня. Драгоценностями.
Бешенство поднимало голову вместе с фамильной гордостью. Да будь он самим Авором, не имел никакого морального права…
Оборвала себя, тряхнула головой.
Да, я… что-то со мной вчера случилось после спасения его величества. В обычном состоянии мне и в голову не пришло бы лечь в постель к императору, если даже на знакомого и своего Ара не согласилась. Но раскаиваться и рыдать в любом случае поздно, потому что – прислушалась к утомлённому и довольному телу, – это было явно неплохо, хоть сам процесс начисто стёрся из памяти. Но красивые, пустые камни, которыми император привык расплачиваться за ночи со своими любовницами в это раз не сработают.
И самое время сообщить об этом венценосному грифону, такому же холодному и наглому, как птица на его гербе.
– Его императорское величество не принимает, – вскинулся секретарь.
– По личному делу от лекаря Торнграва, – холодно улыбнулась в ответ и прошелестела юбками к массивной деревянной двери в святая святых.
Секретарь промолчал не потому, что нечего сказать, просто я набросила на него сначала заклинание немоты, а потом спеленала стазисом.
Перед створками, на каждой из которых была искусно вырезана половина грифона с раскрытым крылом, пришлось остановиться, чтобы перевести дух. Не каждый день я вламывалась к императору и по такому поводу.
Рука, что держала шкатулку, предательски вспотела.
Отступить и забыть?
Сейчас же!
И под оглушающий стук собственного сердца я толкнула двери. Неожиданно лёгкие, с грохотом шарахнувшие по стенам. Мда, не рассчитала. До этого светлого момента мне не приходилось бывать в кабинете его императорского величества – и это единственное служило мне оправданием.
Служило, но не под ледяным взглядом императора с дурной наследственностью и… удивлённым Оллэйстара.