Артур никак не мог перестать крутиться на месте, разглядывая необычный дом. Взгляд выхватывал всё новые и новые детали: сундук с окованными уголками, словно вырванный из книжек про пиратов, висящую на стене низку рыбацких поплавков, похожую на огромные грубые бусы, и проржавевшие чуть ли не насквозь подковы рядом, выстроившиеся на полке стаканы из обрезанных пивных бутылок, гора обточенного водой деревянного пла́вника под лестницей на второй этаж…
В очаге ещё теплились угли, и Артур тут же представил, как уютно, наверное, собраться здесь после захода солнца, сесть кругом у огня, печь насаженный на прутики хлеб… В памяти сразу всплыл тот летний вечер, когда они с мамой уехали за город, назвали свой пикник «походом» или даже «путешествием», хотя от шоссе удалились всего ничего, и вечером, под первыми звёздами, жгли костёр и жарили хлеб. В темнеющем небе звенели комары, и тост Артура подгорел с краю, мама много улыбалась, и никто не знал, что…
Усилием воли Артур отогнал воспоминание прочь, спрятал обратно в дальний уголок памяти. Оно было приятным, но слишком болезненным. К тому же сейчас для него было не место и не время.
Что ж, он выполнил своё обещание и помог донести мешки – и только теперь задумался о том, с чего вдруг в принципе взялся помогать каким-то посторонним людям. Как бы то ни было, теперь самое время попрощаться и отправиться прочь – в первую очередь, поискать укромный уголок, в котором можно сходить в туалет. И строго говоря, он по-прежнему понятия не имел, что делать дальше и куда идти…
На втором этаже хлопнула дверь, по лестнице простучали дробные шаги, и перед Артуром предстал ещё один обитатель Затопи. Точнее, предстала.
– Отыскали, да? – радостно поинтересовалась она у Кипятильника и Солнышка, а потом заметила Артура и широко улыбнулась: – О! Кто это у нас тут?
– Это Артур, – представила его Кипятильник.
– Мы нашли его на старом складе, – добавил Солнышко.
В доме было гораздо светлее, чем в сумерках тёмного «старого склада», и тяжёлый мешок не норовил сползти со спины, так что Артуру удалось, наконец, рассмотреть своих новых знакомых – всех троих. Солнышко оказался, пожалуй, чуть старше, чем могло показаться на первый взгляд – лет десяти, а может, даже двенадцати. У Кипятильника были хищные раскосые глаза, неряшливо собранные в пучок русые волосы, и едва заметные веснушки. Руки она не вынимала из карманов широких штанов цвета хаки, а из-под серой майки торчали лямки бюстгальтера и виднелись бледные полоски незагоревшей кожи. Естественные оттенки и какая-то грубость линий сразу вызвали у Артура ассоциацию с мелками Контэ, широкими мазками ложащимися на фактурный картон.