Яков поставил стакан перед собой и стал на него смотреть.
– В больницу-то чего ходила? Приболела?
– Отца проведывала.
– А ревела чего?
Лида смутилась.
– Да…
С одной стороны ей хотелось с кем-то поговорить, но с другой стороны было как-то стыдно, будто она причастна к похождениям отца, негодяя и сволочи, который оказывается уже два года этим занимается.
– А ты? – спросила Лида.
– Парень со мной сидел в клубе. Помнишь?
Память у Лиды была хорошая тем более ещё не была загружена большим количеством информации касающейся мужчин, поэтому так сказать запоминала.
– Андрей?
Яков кивнул.
– А что с ним?
– Нормально.
Яков поднял стакан и покачал им в воздухе вверх-вниз будто взвешивая. Потом выпил всё одним глотком. А к лимону не притронулся.
– Он умер. Сегодня.
Лида сначала не поняла.
– Что?
– Отравился. Нелепая смерть для двадцать первого века.
Он взял дольку лимона и положил себе в рот.
– Вчера отвезли по «скорой». Живот заболел. Думали аппендицит. Ан нет.
Яков сплюнул не дожёванный лимон.
– Наверное, принял что-нибудь, какую-то гадость. Говорил я ему, что надо бросать баловаться колёсами. Хотя, чего уж теперь.
Лида не знала, что говорить.
Они молча смотрели в окно, а там проезжую часть пытался перебежать дикий, а может просто выброшенный кем-то на улицу кот. Машины неслись без устали и – наверное – без ясной цели, и кот то и дело возвращался назад к исходной точке. Три прыжка вперёд, три прыжка назад. И опять: три вперёд, три назад. И снова. И снова. Как бег по кругу. Как карусель.
– Этот кот – нечто, чего я не могу объяснить, – пропел Яков, наблюдая за котом. – Вот тебе и вся песня.
Затем отвернулся от окна, посмотрел на Лиду и пояснил:
– Любил он эту песню, она его-таки и доконала.
– Вот горе, – само собой вырвалось у Лиды и она даже слегка смутилась такого слова, потому что оно хоть и было подходящим в тему, но всё-таки отдавало какой-то деревенской простотой.
А Яков напротив как-то сосредоточился услышав это и посмотрел на Лиду иначе, так будто она произнесла что-то такое, что говорили ему в раннем детстве, а потом никто этого не произносил до сегодняшнего момента.
– Именно, что горе.
Он снова достал сигареты и закурил. Пальцы его уже слегка заплетались от водки, но речь пока была связной и приличной.
– Сейчас напьюсь и засну, и пошло оно всё к чёрту, – пообещал он.