– Я так устал, – тихо сказал юноша, прислонившись спиной к двери.
Никто не ответил ему. Лишь знакомое фырканье донеслось из дальнего угла.
– Опять ты жалуешься, – раздался чей-то хриплый голос.
Юноша понял, что Крот проснулся и, как всегда, медленно выползает из своего логова. Он быстро встал, поднял стакан воды и пошел к кровати.
– Целую вечность мы с тобой во тьме и целую вечность ты беспрестанно жалуешься, – шипел Крот, противно царапая доски пола своими старыми пожелтевшими от времени когтями.
Его шерсть, пропитанная грязью и запахом гниющей земли, медленно колыхалась во тьме, будто бы от прикосновений ветра, издавая при этом омерзительный шелестящий звук.
– Я устал от тьмы! – крикнул юноша, забираясь на кровать с ногами.
– Но ведь кроме тьмы ничего нет, – возразил Крот.
В темноте что-то стукнулось об пол. Послышалось яростной шипение, переходящее в свист. Это Крот снова уткнулся в стул и повалил его.
– Неправда! – с жаром ответил юноша. – Есть свет!
– И где же он, свет?
Жаворонок опустил голову.
– Я помню, что он был. Был день, было солнце и небо полное звезд.
Крот противно засмеялся, громко застучав лапами по доскам.
– Все это тебе приснилось! Нет никакого дня!
Юноша резко вскинул голову.
– Нет, есть!
– Нет! И солнца нет. И звезд нет. Ничего нет, и никогда не было. Ты все это выдумал.
– Ты лжешь! Лжешь! – закричал юноша, зажимая ладонями уши.
Он продолжал повторять эти слова, как заклинание, будто это могло прогнать окружавшую его тьму. Крот, наконец, подполз к кровати и уткнулся своим влажным носом в одну из ножек, все исчерченную следами его зубов.
– И никто не придет, чтобы зажечь свет, – зловеще прошипел он.
– Отец придет и зажжет свет, – робко сказал Жаворонок, не поднимая головы.
– Глупец! – злобно прошептал Крот. – Нет никакого Отца. Есть лишь тьма. И она вечна.
Юноша не ответил, и в комнате повисла душащая тишина.
– А теперь отдай мою долю хлеба, – попросил Крот.
Юноша нащупал один из хлебцев и швырнул его на пол. Звонко стукнувшись о доски, тот покатился куда-то во тьму.
– Можешь верить во что хочешь, но кроме ночи ничего нет, – прохрипел Крот, разворачиваясь на звук упавшего хлеба. – Не верь своим снам.
Он умолк. Опять послышался шорох и клацанье когтей. Юноша поднял голову и пристально всмотрелся в черную бездну, окружавшую его.