– Постойте… Мы… Мы, что…
– Да, именно. Мы живём в Антивселенной. Но, видите ли, Люценк, отправляясь в изгнание, сфальсифицировал все человеческие знания о нашем мире. Собственно, в сознании людей он поменял местами Мир и Антимир. Таким образом, всё, что мы знаем о нашей вселенной, справедливо будет отнести к тому другому Мирозданию, которое мы теперь воспринимаем как Антимир. На самом же деле…
– Подождите… Но в чём отличия? Я имею в виду физические. Если и наша вселенная, и та, другая, четырёхмерные, то, как тогда они различаются?
– Чужая состоит из обычной материи, а наша, как вы догадались, из антивещества.
– Так это всё не просто теории! Боже…
Я не мог поверить в услышанное. То, что долгие десятилетия балансировало на грани теории и реальности, оказалось правдой!
– Но почему я? Я не представляю, как снять эту Печать!
– Необходимые знания со временем придут к вам. Почему вы Избранный? У вас уникальный набор генов ДНК, который как раз и сформировал ваши способности, в том числе, способность снять Печать. А пережитая клиническая смерть пробудила эти способности из дремлющего состояния. Вопрос «почему я» в данном случае некорректен. Если б не вы, на вашем месте был бы кто-то другой – человек с таким же уникальным жизненным кодом.
Вдруг Михаил что-то сделал и тут же поток знаний о нём самом ворвался в мой разум.
– Вы? Вы – Майнью?
Он кивнул. Я не мог опомниться от шока. А Михаил вёл себя так, будто не раскрывал мне непостижимые тайны мира, а всего лишь сообщал о том, какая будет завтра погода.
– Эм… Знаете, я не хочу во всё это вмешиваться…
– У вас нет выбора.
– Как же принцип свободной воли, на котором построена вселенная?
– Антивселенная, – поправил врач. – Но в данном случае вы не можете отказаться.
– Я всё-таки попробую, – настаивал я.
– Поверьте, у нас достаточно рычагов воздействия.
Майнью уже начал мне угрожать. Как быстро, однако, эта сюрреалистичная, гротескная реальность укоренилась в моём мозгу! Может, дело было в моих пробуждающихся способностях?
Я чувствовал, что ни в коем случае не стоит снимать Печать. Антибог представлялся мне чуждой этому миру, враждебной сущностью, помыслы которой были неясны. Одно я знал точно: что Люценк не просто так поставил эту Печать. И я не собирался её снимать.
– Я не буду этого делать! – твёрдо сказал я.