– Что-то с женой? – спросил он, не мигая.
– Нет-нет, лично вас дело никак не касается, не волнуйтесь. Это… немного сложно, можно я войду в дом и все вам изложу?
– Вы ведь в курсе, что я больше не работаю ни с полицией, ни с жандармерией, да?
– Мне сказали.
– Тогда зачем вы приехали?
– Мне нужно с вами поговорить.
Ришар Микелис скрестил руки на груди, под одеждой проступили мощные мускулы. Он был одет в шерстяной свитер поверх футболки, но казалось, не замечал холода.
– Я приехал из Парижа специально, чтобы с вами встретиться, – повторил Алексис.
– Я больше не консультирую. Вам стоило позвонить, тогда не пришлось бы зря мотаться. Извините.
– Я знал, что по телефону вы откажете сразу, поэтому привез вам это.
Алексис поднял к груди красную папку.
Зрачки в серо-зеленой оправе взяли папку на прицел.
– Похоже, вы не поняли, молодой человек: я ушел в отставку.
– Вы лучший криминолог в стране, если не в Европе. Мне нужно ваше мнение. Это важно. Поверьте, в иной ситуации я бы не стал вас беспокоить. Позвольте мне просто изложить вам то, что находится в этой папке.
Ришар Микелис глубоко вздохнул, не скрывая раздражения.
– Молодой человек, с меня хватит. Я больше не практикую, вы зря потратили время.
Микелис развернулся, чтобы снова войти в дом, но Алексис окликнул его:
– Я знаю, вы ушли с работы, чтобы быть ближе к родным, чтобы полностью посвятить себя семье, но мы в тупике! Нам нужно мнение эксперта, свежего человека! Я прошу всего несколько минут, я не буду пытаться вернуть вас на службу, нужно просто ваше мнение…
Микелис замер, потом развернулся и снова взглянул на него:
– Мнение за несколько минут не составить, это так не работает.
– Я могу оставить документы, вы прочитаете, когда будет время. И потом мне пере…
Микелис поднял руку, прерывая его:
– Я вышел в отставку, потому что эта работа съедает человека изнутри. Чтобы понять насилие, надо впустить его в себя, и оно постепенно расползается внутри, заражает всю систему мышления, окрашивает чувства, проникает в фантазии; это настоящая зараза, понимаете? И я не хочу воспитывать детей, держа эту дрянь в голове.
Алексис серьезно кивнул.
– Насилие – вещь заразная, – сказал он. – Как ни крути.
Микелис вгляделся в собеседника, и тому стало не по себе от его почти белых глаз.
– Да, это заразно, – негромко подтвердил он.