Павсаний почти физически ощутил упавшую на плечи тяжесть. Именно в этом и заключалась проблема. Именно поэтому они смотрели на него так, будто хотели вскрыть, словно плод, и исследовать внутренности. Запретив Плистарху покидать Спарту, эфоры тем самым лишили его величайшей победы в истории города-государства. Молодой царь, должно быть, ненавидит их за это. Или же… У него пересохло во рту. Его вызвали сюда одного. Второй, прорицатель, оказался здесь случайно, только потому, что был с ним. Дадут ли они кому-нибудь из них уйти живым? Он попытался сглотнуть. Основой жизни в Спарте была пейтархия – полное повиновение. Сыну Леонида пришлось нелегко. Каково ему было смотреть, как войско его отца уходит на войну под командой другого? Однако ж он не обронил ни слова жалобы. Что свидетельствовало в его пользу и говорило о том, каким царем он будет.
– Я решал, что с тобой делать, – сказал Плистарх.
В спину Павсания словно дохнуло холодком. Если молодой царь приказал его убить, то живым отсюда не выйти. Погибнет он от своей руки или от чужой – неважно, теперь все зависит от юнца, который обижен на него, и от эфоров, сожалеющих о сражении, которое спасло их всех.
Чувствуя, что жизнь висит на волоске, Павсаний быстро заговорил:
– Я хотел бы посетить Дельфийского оракула, узнать, что ждет нас впереди.
Расчет был правильный. Даже эфоры Спарты не проигнорировали бы просьбу поговорить с представителем Аполлона. Сидя над парами, поднимающимися из подземного мира, пифийская жрица говорила голосом бога. Сердце Павсания дрогнуло, когда двое эфоров обменялись взглядами.
Плистарх нахмурился и покачал головой:
– Возможно, посетишь, если долг позволит. Я вызвал тебя этим вечером, чтобы передать тебе командование флотом. В этом мы с царем Леотихидом согласны. Ты примешь нашу власть над городами и кораблями. У персов остались крепости. Нельзя позволить им полностью восстановиться или снова набраться сил. Спарта должна быть впереди. Ты должен быть впереди – там, вдали отсюда.
Смысл сказанного был ясен, и Павсания захлестнуло облегчение. Его бросало от гордости к страху и обратно, кровь приливала к лицу, и сердце колотилось как бешеное. Царь принял прекрасное решение. Победитель персов удаляется от молодого царя, который теперь фактически управляет вооруженными силами Спарты. Никаких неловких ситуаций уже не возникнет, столкновения удастся избежать, опасность гражданской войны исчезает. Павсаний очень хорошо знал, что люди почитают тех, кто вел их к победе. Прямо сейчас он мог бы бросить против эфоров всю армию. Они должны бояться его, и он видел страх в их глазах, видел, с какой опаской они за ним наблюдают.